Жилъ на дворѣ у пана доѣзжачій Опанасъ Швидкій. Пріѣхалъ онъ на ту пору съ поля, какъ Романа къ женитьбѣ заохачивали. Услышалъ онъ про Романову бѣду—бухъ пану въ ноги. Таки упалъ въ ноги, цѣлуетъ…
— Чѣмъ,—говоритъ,—вамъ, милостивый панъ, человѣка мордовать, лучше я на Оксанѣ женюсь, слова не скажу…
Эге, самъ-таки захотѣлъ жениться на ней. Вотъ какой человѣкъ былъ, ей-Богу!
Вотъ Романъ было обрадовался, повеселѣлъ. Всталъ на ноги, завязалъ мотню и говоритъ:
— Вотъ,—говоритъ,—хорошо. Только что бы тебѣ, человѣче, пораньше немного пріѣхать? Да и панъ тоже—всегда вотъ такъ!.. Не разспросить-же было толкомъ, можетъ, кто охотой женится. Сейчасъ схватили человѣка и давай ему сыпать! Развѣ, говоритъ, это по-христіански такъ дѣлать? Тьфу!..
Эге, онъ порой и пану спуску не давалъ. Вотъ какой былъ Романъ! Когда ужъ осердится, то къ нему, бывало, не подступайся, хотя бы и панъ. Ну, а панъ былъ хитрый! У него, видишь, другое на умѣ было. Велѣлъ опять Романа растянутъ на травѣ.
— Я,—говоритъ,—тебѣ, дураку, счастья хочу, а ты носъ воротишь. Теперь ты одинъ, какъ медвѣдь въ берлогѣ, и заѣхать къ тебѣ не весело… Сыпьте-жъ ему, дураку, пока не скажетъ: довольно!.. А ты, Опанасъ, ступай себѣ къ чортовой матери. Тебя, говоритъ, къ обѣду не звали, такъ самъ за столъ не садись, а то видишь, какое Роману угощенье? Тебѣ какъ бы того-же не было.
А Романъ ужъ и не на шутку осердился, эге! Его дуютъ-таки хорошо, потому что прежніе люди, знаешь, умѣли славно канчука̀ми шкуру спускать, а онъ лежитъ себѣ и не говоритъ: довольно! Долго терпѣлъ, а всетаки послѣ плюнулъ:
— Не дождетъ ея батько, чтобъ изъ-за бабы христіанину вотъ такъ сыпали, да еще и не считали. Довольно! Чтобъ вамъ руки поотсыхали, бісова дворня! Научилъ-же васъ чортъ канчука̀ми работать! Да я-жъ вамъ не снопъ на току, чтобъ меня вотъ такъ молотили. Коли такъ, такъ вотъ же, и женюсь.
А панъ себѣ смѣется.
— Вотъ,—говоритъ,—и хорошо! Теперь на свадьбѣ хоть сидѣть тебѣ и нельзя, за то плясать будешь больше…
Веселый былъ панъ, ей-Богу, веселый, эге? Да только послѣ скверное съ нимъ случилось, не дай Богъ ни одному крещеному. Право, никому такого не пожелаю. Пожалуй, даже и жиду не слѣдуетъ такого желать. Вотъ я что думаю…
