— Я, братъ, и самъ… тоже…—сказалъ я, но ужъ болѣе миролюбиво.
Между тѣмъ дѣвочка, упершись маленькими ручонками въ полъ часовни, старалась тоже выкарабкаться изъ люка. Она падала, вновь приподымалась и, наконецъ, направилась нетвердыми шагами къ мальчишкѣ. Подойдя вплоть, она крѣпко ухватилась за него и, прижавшись къ нему, поглядѣла на меня удивленнымъ и отчасти испуганнымъ взглядомъ.
Это рѣшило исходъ дѣла; стало совершенно ясно, что въ такомъ положеніи мальчишка не могъ драться, а я, конечно, былъ слишкомъ великодушенъ, чтобы воспользоваться его неудобнымъ положеніемъ.
— Какъ твое имя?—спросилъ мальчикъ, гладя рукой бѣлокурую головку дѣвочки.
— Вася. А ты кто такой?
— Я Валекъ… Я тебя знаю: ты живешь въ саду надъ прудомъ. У васъ большія яблоки.
— Да, это правда, яблоки у нашъ хорошія… не хочешь-ли?
Вынувъ изъ кармана два яблока, назначавшіяся для расплаты съ моею постыдно бѣжавшей арміей, я подалъ одно изъ нихъ Валеку, другое протянулъ дѣвочкѣ. Но она скрыла свое лицо, прижавшись къ Валеку.
— Боится,—сказалъ тотъ и самъ передалъ яблоко дѣвочкѣ.
— Зачѣмъ ты влѣзъ сюда? Развѣ я когда-нибудь лазалъ въ вашъ садъ?—спросилъ онъ затѣмъ.
— Что-жъ, приходи! Я буду радъ,—отвѣтилъ я радушно. Отвѣтъ этотъ озадачилъ Валека; онъ призадумался.
— Я тебѣ не компанія,—сказалъ онъ грустно.
— Отчего-же?—спросилъ я, искренно огорченный грустнымъ тономъ, какимъ были сказаны эти слова.
— Твой отецъ—панъ судья.
— Ну такъ что-же?—изумился я чистосердечно.—Вѣдь ты будешь играть со мной, а не съ отцомъ.
Валекъ покачалъ головой.
— Тыбурцій не пуститъ,—сказалъ онъ, и, какъ будто это имя напомнило ему что-то, онъ вдругъ спохватился:—Послушай… Ты, кажется, славный хлопецъ, но всетаки тебѣ лучше уйти. Если Тыбурцій тебя застанетъ, будетъ плохо.
Я согласился, что мнѣ, дѣйствительно, пора уходить. Послѣдніе лучи солнца уходили уже сквозь окна часовни, а до города было не близко.
— Какъ-же мнѣ отсюда выйти?
— Я тебѣ укажу дорогу. Мы выйдемъ вмѣстѣ.
— А она?—ткнулъ я пальцемъ въ нашу маленькую даму.
