вича: веселая самоувѣренность составляла нормальное его состояніе, такъ же, какъ и постоянное опьянѣніе.
Послѣднее обстоятельство составляло второй источникъ его благополучія,—ему достаточно было одной рюмки, чтобы зарядиться на весь день. Объяснялось это огромнымъ количествомъ выпитой уже Туркевичемъ водки, которая превратила его кровь въ какое-то водочное сусло; генералу теперь достаточно было поддерживать это сусло на извѣстной степени концентраціи, чтобъ оно играло и бурлило въ немъ, окрашивая для него міръ въ радужныя краски.
Зато, если, по какой-либо причинѣ, дня три генералу не перепадало ни одной рюмки, онъ испытывалъ невыносимыя муки. Сначала онъ впадалъ въ меланхолію и малодушіе; всѣмъ было извѣстно, что въ такія минуты грозный генералъ становился безпомощнѣе ребенка, и многіе спѣшили выместить на немъ свои обиды. Его били, оплевывали, закидывали грязью, а онъ даже не старался избѣгать поношеній; онъ только ревѣлъ во весь голосъ, и слезы градомъ катились у него изъ глазъ по уныло обвисшимъ усамъ. Бѣдняга обращался ко всѣмъ съ просьбой убить его, мотивируя это желаніе тѣмъ обстоятельствомъ, что ему все равно придется помереть „собачьей смертью подъ заборомъ“. Тогда всѣ отъ него отступались. Въ такомъ градусѣ было что-то въ голосѣ и въ лицѣ генерала, что заставляло самыхъ смѣлыхъ преслѣдователей поскорѣе удаляться, чтобы не видѣть этого лица, не слышать голоса человѣка, на короткое время приходившаго къ сознанію своего ужаснаго положенія… Съ генераломъ опять происходила перемѣна; онъ становился ужасенъ, глаза лихорадочно загорались, щеки вваливались, короткіе волосы подымались на головѣ дыбомъ. Быстро поднявшись на ноги, онъ ударялъ себя въ грудь и торжественно отправлялся по улицамъ, оповѣщая громкимъ голосомъ:
— Иду!.. Какъ пророкъ Іеремія… Иду обличать нечестивыхъ!
Это обѣщало самое интересное зрѣлище. Можно сказать съ увѣренностью, что панъ Туркевичъ въ такія минуты съ большимъ успѣхомъ выполнялъ функціи невѣдомой въ нашемъ городишкѣ гласности; поэтому нѣтъ ничего удивительнаго, если самые солидные и занятые граждане бросали обыденныя дѣла и примыкали къ толпѣ, сопровождавшей новоявленнаго пророка, или хоть издали слѣдили за его похожденіями. Обыкновенно онъ прежде всего направлялся къ дому секретаря уѣзднаго суда и открывалъ передъ его окнами нѣчто вродѣ судебнаго засѣданія выбравъ изъ толпы подходя-
