Седьмой часъ іюньскаго вечера. Отъ полустанка «Хилково» къ дачному поселку плетется толпа только-что вышедшихъ изъ поѣзда дачниковъ — все больше отцы семействъ, нагруженные кульками, портфелями и женскими картонками. Видъ у всѣхъ утомленный, голодный и злой, точно не для нихъ сіяетъ солнце и зеленѣетъ трава.
Плетется, между прочимъ, и Павелъ Матвѣевичъ Зайкинъ, членъ окружного суда, высокій сутуловатый человѣкъ, въ дешевой коломенкѣ и съ кокардой на полинялой фуражкѣ. Онъ вспотѣлъ, красенъ и сумраченъ.
— Каждый день изволите на дачу выѣзжать? — обращается къ нему дачникъ въ рыжіхъ панталонахъ.
— Нѣтъ, не каждый, — угрюмо отвѣчаетъ Зайкинъ. — Жена и сынъ живутъ тутъ постоянно, а я пріѣзжаю раза два въ недѣлю. Некогда каждый день ѣздить, да и дорого.
— Это вѣрно, что дорого, — вздыхаютъ рыжie панталоны. — Въ городѣ до вокзала не пойдешь пѣшкомъ, извозчикъ нуженъ, потомъ-съ билетъ стоитъ сорокъ двѣ копейки... газетку дорогой купишь, рюмку водки по слабости выпьешь. Все это копеечный расходъ, пустяковый, а гляди — и наберется за лѣто рублей двѣсти. Оно конечно, лоно природы дороже стоитъ, не стану спорить-съ... идиллiя и прочее, но вѣдь при нашемъ чиновницкомъ содержаніи, сами знаете, каждая копейка на счету. Потратишь неосторожно копеечку, а потомъ и не спишь всю ночь... Да-съ... Я, милостивый государь, не имѣю чести знать вашего имени и отчества, получаю безъ малаго двѣ тысячи въ годъ-съ, состою въ
Седьмой час июньского вечера. От полустанка «Хилково» к дачному поселку плетется толпа только что вышедших из поезда дачников — все больше отцы семейств, нагруженные кульками, портфелями и женскими картонками. Вид у всех утомленный, голодный и злой, точно не для них сияет солнце и зеленеет трава.
Плетется, между прочим, и Павел Матвеевич Зайкин, член окружного суда, высокий сутуловатый человек, в дешевой коломенке и с кокардой на полинялой фуражке. Он вспотел, красен и сумрачен.
— Каждый день изволите на дачу выезжать? — обращается к нему дачник в рыжих панталонах.
— Нет, не каждый, — угрюмо отвечает Зайкин. — Жена и сын живут тут постоянно, а я приезжаю раза два в неделю. Некогда каждый день ездить, да и дорого.
— Это верно, что дорого, — вздыхают рыжие панталоны. — В городе до вокзала не пойдешь пешком, извозчик нужен, потом-с билет стоит сорок две копейки... газетку дорогой купишь, рюмку водки по слабости выпьешь. Все это копеечный расход, пустяковый, а гляди — и наберется за лето рублей двести. Оно конечно, лоно природы дороже стоит, не стану спорить-с... идиллия и прочее, но ведь при нашем чиновницком содержании, сами знаете, каждая копейка на счету. Потратишь неосторожно копеечку, а потом и не спишь всю ночь... Да-с... Я, милостивый государь, не имею чести знать вашего имени и отчества, получаю без малого две тысячи в год-с, состою в
