Шелъ «Водевиль съ переодѣваніемъ». Клавдія Матвѣевна Дольская-Каучукова, молодая, симпатичная артистка, горячо преданная святому искусству, вбѣжала въ свою уборную и начала сбрасывать съ себя платье цыганки, чтобы въ мгновеніе ока облечься въ гусарскій костюмъ. Во избѣжаніе лишнихъ складокъ, чтобы этотъ костюмъ сидѣлъ возможно гладко и красиво, даровитая артистка рѣшила сбросить съ себя все до послѣдней нитки и надѣть его поверхъ одѣянія Евы. И вотъ, когда она раздѣлась и, пожимаясь отъ легкаго холода, стала расправлять гусарскіе рейтузы, до ея слуха донесся чей-то вздохъ. Она сдѣлала большіе глаза и прислушалась. Опять кто-то вздохнулъ и даже какъ будто прошепталъ:
— Грѣхи наши тяжкіе… Охх…
Недоумѣвающая артистка осмотрѣлась и, не увидѣвъ въ уборной ничего подозрительнаго, рѣшила заглянуть на всякій случай подъ свою единственную мебель— подъ диванъ. И что же? Подъ диваномъ она увидѣла длинную человѣческую фигуру.
— Кто здѣсь?! — вскрикнула она, въ ужасѣ отскакивая отъ дивана и прикрываясь гусарской курткой.
— Это я… я… послышался изъ-подъ дивана дрожащій шопотъ. — Не пугайтесь, это я… Тсс!
Въ гнусавомъ шопотѣ, похожемъ на сковородное шипѣ-
Шел «Водевиль с переодеванием». Клавдия Матвеевна Дольская-Каучукова, молодая, симпатичная артистка, горячо преданная святому искусству, вбежала в свою уборную и начала сбрасывать с себя платье цыганки, чтобы в мгновение ока облечься в гусарский костюм. Во избежание лишних складок, чтобы этот костюм сидел возможно гладко и красиво, даровитая артистка решила сбросить с себя все до последней нитки и надеть его поверх одеяния Евы. И вот, когда она разделась и, пожимаясь от легкого холода, стала расправлять гусарские рейтузы, до ее слуха донесся чей-то вздох. Она сделала большие глаза и прислушалась. Опять кто-то вздохнул и даже как будто прошептал:
— Грехи наши тяжкие… Охх…
Недоумевающая артистка осмотрелась и, не увидев в уборной ничего подозрительного, решила заглянуть на всякий случай под свою единственную мебель— под диван. И что же? Под диваном она увидела длинную человеческую фигуру.
— Кто здесь?! — вскрикнула она, в ужасе отскакивая от дивана и прикрываясь гусарской курткой.
— Это я… я… послышался из-под дивана дрожащий шепот. — Не пугайтесь, это я… Тсс!
В гнусавом шепоте, похожем на сковородное шипе-
