Давнымъ-давно, задолго до желѣзныхъ дорогъ, на самой дальней окраинѣ большого южнаго города жили изъ рода въ родъ ямщики—казенные и вольные. Оттого и вся эта мѣстность называлась Ямской слободой, или просто Ямской, Ямками, или, еще короче, Ямой. Впослѣдствіи, когда паровая тяга убила конный извозъ,—лихое ямщичье племя понемногу растеряло свои буйныя замашки и молодецкіе обычаи, перешло къ другимъ занятіямъ, распалось и разбрелось. Но за Ямой на много лѣтъ—даже до сего времени—осталась темная слава, какъ о мѣстѣ развеселомъ, пьяномъ, драчливомъ и въ ночную пору небезопасномъ.
Какъ-то само собою случилось, что на развалинахъ тѣхъ старинныхъ, насиженныхъ гнѣздъ, гдѣ раньше румяныя разбитныя солдатки и чернобровыя, сдобныя ямскія вдовы тайно торговали водкой и свободной любовью, постепенно стали вырастать открытые публичные дома, разрѣшенные начальствомъ, руководимые офиціальнымъ надзоромъ и подчиненные нарочитымъ суровымъ правиламъ. Къ концу XIX столѣтія обѣ улицы Ямы—Большая Ям-
