быстро выдвигала ящики столовъ и комодовъ, вытаскивала корзины и коробочки, раскрывала ихъ и разбрасывала по полу.
— Серьги… Ну, это пустяки… За нихъ ничего не дадутъ… А вотъ это кольцо съ солитеромъ дорогое… Надо непремѣнно выкупить… Жаль будетъ, если пропадетъ. Браслетъ… тоже дадутъ очень мало. Старинный и погнутый… Гдѣ твой серебряный портсигаръ, Коля?
Черезъ пять минутъ всѣ драгоцѣнности были уложены въ ридикюль. Вѣра, уже одѣтая, послѣдній разъ оглядывалась кругомъ, чтобы удостовѣриться: не забыто ли что-нибудь дома.
— Ѣдемъ, — сказала она наконецъ рѣшительно.
— Но куда же мы поѣдемъ? — пробовалъ протестовать Алмазовъ. — Сейчасъ темно станетъ, а до моего участка почти десять верстъ.
— Глупости… Ѣдемъ!
Раньше всего Алмазовы заѣхали въ ломбардъ. Видно было, что оцѣнщикъ такъ давно привыкъ къ ежедневнымъ зрѣлищамъ человѣческихъ несчастій, что они вовсе не трогали его. Онъ такъ методично и долго разсматривалъ привезенныя вещи, что Вѣрочка начинала уже выходить изъ себя. Особенно обидѣлъ онъ ее тѣмъ, что попробовалъ кольцо съ брильянтомъ кислотой и, взвѣсивъ, оцѣнилъ его въ три рубля.
— Да вѣдь это настоящій брильянтъ, — возмущалась Вѣра: — онъ сто̀итъ тридцать семь рублей и то по случаю.
Оцѣнщикъ съ видомъ усталаго равнодушія закрылъ глаза.
— Намъ это все равно-съ, сударыня. Мы камней вовсе не принимаемъ, — сказалъ онъ, бросая на чашечку вѣсовъ слѣдующую вещь: — мы оцѣниваемъ только металлы-съ.
быстро выдвигала ящики столов и комодов, вытаскивала корзины и коробочки, раскрывала их и разбрасывала по полу.
— Серьги… Ну, это пустяки… За них ничего не дадут… А вот это кольцо с солитером дорогое… Надо непременно выкупить… Жаль будет, если пропадет. Браслет… тоже дадут очень мало. Старинный и погнутый… Где твой серебряный портсигар, Коля?
Через пять минут все драгоценности были уложены в ридикюль. Вера, уже одетая, последний раз оглядывалась кругом, чтобы удостовериться: не забыто ли что-нибудь дома.
— Едем, — сказала она наконец решительно.
— Но куда же мы поедем? — пробовал протестовать Алмазов. — Сейчас темно станет, а до моего участка почти десять верст.
— Глупости… Едем!
Раньше всего Алмазовы заехали в ломбард. Видно было, что оценщик так давно привык к ежедневным зрелищам человеческих несчастий, что они вовсе не трогали его. Он так методично и долго рассматривал привезенные вещи, что Верочка начинала уже выходить из себя. Особенно обидел он ее тем, что попробовал кольцо с брильянтом кислотой и, взвесив, оценил его в три рубля.
— Да ведь это настоящий брильянт, — возмущалась Вера, — он стоит тридцать семь рублей, и то по случаю.
Оценщик с видом усталого равнодушия закрыл глаза.
— Нам это все равно-с, сударыня. Мы камней вовсе не принимаем, — сказал он, бросая на чашечку весов следующую вещь, — мы оцениваем только металлы-с.
