тѣмъ, обернувшись къ дверямъ, въ которыхъ стояла Лидія, рѣзко выдѣляясь своимъ бѣлымъ атласнымъ платьемъ на черномъ фонѣ неосвѣщенной гостиной, онъ спросилъ:
— Угодно вамъ «Rapsodie Hongroise» № 2 Листа?
Лидія пренебрежительно выдвинула впередъ нижнюю губу и ничего не отвѣтила. Мальчикъ бережно положилъ руки на клавиши, закрылъ на мгновеніе глаза, и изъ-подъ его пальцевъ полились торжественные, величавые аккорды начала рапсодіи. Странно было видѣть и слышать, какъ этотъ маленькій человѣчекъ, голова котораго едва виднѣлась изъ-за пюпитра, извлекалъ изъ инструмента такіе мощные, смѣлые, полные звуки. И лицо его какъ будто бы сразу преобразилось, просвѣтлѣло и стало почти прекраснымъ; блѣдныя губы слегка полуоткрылись, а глаза еще больше увеличились и сдѣлались глубокими, влажными и сіяющими.
Зала понемногу наполнялась слушателями. Даже Аркадій Николаевичъ, любившій музыку и знавшій въ ней толкъ, вышелъ изъ своего кабинета. Подойдя къ Танѣ, онъ спросилъ ее на ухо:
— Гдѣ вы достали этого карапуза?
— Это таперъ, папа,—отвѣтила тихо Татьяна Аркадьевна.—Правда, отлично играетъ?
— Таперъ? Такой маленькій? Неужели?—удивлялся Рудневъ.—Скажите, пожалуйста, какой мастеръ! Но вѣдь это безбожно заставлять его играть танцы.
Когда Таня разсказала отцу о сценѣ, происшедшей въ передней, Аркадій Николаевичъ покачалъ головой.
— Да, вотъ оно что… Ну, что жъ дѣлать, нельзя обижать мальчугана. Пускай поиграетъ, а потомъ мы что-нибудь придумаемъ.
Когда реалистъ окончилъ рапсодію, Аркадій Николаевичъ первый захлопалъ въ ладоши. Другіе также приня-
