имъ стала постепенно овладѣвать холодная, мертвая тоска, вялое равнодушіе ко всякой опасности. Онъ сѣлъ подъ дерево, прижался къ его стволу изнемогшимъ отъ усталости тѣломъ и зажмурилъ глаза. Все ближе и ближе хрустѣлъ песокъ подъ грузными шагами врага. Арто тихо повизгивалъ, уткнувъ морду въ колѣни Сергѣя.
Въ двухъ шагахъ отъ мальчика зашумѣли вѣтви, раздвигаемыя руками. Сергѣй безсознательно поднялъ глаза кверху и вдругъ, охваченный невѣроятною радостью, вскочилъ однимъ толчкомъ на ноги. Онъ только теперь замѣтилъ, что стѣна напротивъ того мѣста, гдѣ онъ сидѣлъ, была очень низкая, не болѣе полутора аршинъ. Правда, верхъ ея былъ утыканъ вмазанными въ известку бутылочными осколками, но Сергѣй не задумался надъ этимъ. Мигомъ схватилъ онъ поперекъ туловища Арто и поставилъ его передними лапами на стѣну. Умный песъ отлично понялъ его. Онъ быстро вскарабкался на стѣну, замахалъ хвостомъ и побѣдно залаялъ.
Слѣдомъ за нимъ очутился на стѣнѣ и Сергѣй, какъ разъ въ то время, когда изъ разступившихся вѣтвей кипарисовъ выглянула большая темная фигура. Два гибкихъ, ловкихъ тѣла—собаки и мальчика—быстро и мягко прыгнули внизъ, на дорогу. Вслѣдъ имъ понеслась, подобно грязному потоку, скверная, свирѣпая ругань.
Былъ ли дворникъ менѣе проворнымъ, чѣмъ два друга, усталъ ли онъ отъ круженья по саду, или просто не надѣялся догнать бѣглецовъ, но онъ не преслѣдовалъ ихъ больше. Тѣмъ не менѣе они долго еще бѣжали безъ отдыха,—оба сильные, ловкіе, точно окрыленные радостью избавленія. Къ пуделю скоро вернулось его обычное легкомысліе. Сергѣй еще оглядывался боязливо назадъ, а Арто уже скакалъ на него, восторженно болтая ушами и обрывкомъ веревки, и все изловчался лизнуть его съ разбѣга въ самыя губы.
