планѣ. Изъ глубины сада пришелъ садовникъ въ фартукѣ и сталъ неподалеку отъ дѣдушки. Откуда-то вылѣзшій дворникъ помѣстился позади садовника. Это былъ огромный бородатый мужчина съ мрачнымъ, узколобымъ, рябымъ лицомъ. Одѣтъ онъ былъ въ новую розовую рубашку, по которой шли косыми рядами крупныя черныя горошины.
Подъ хриплые, заикающіеся звуки галопа Сергѣй разостлалъ на землѣ коврикъ, быстро скинулъ съ ногъ парусиновые панталоны (они были сшиты изъ стараго мѣшка и сзади, на самомъ широкомъ мѣстѣ, украшались четыреугольнымъ заводскимъ клеймомъ), сбросилъ съ себя старую куртку и остался въ старенькомъ нитяномъ трико, которое, несмотря на многочисленныя заплаты, ловко охватывало его тонкую, но сильную и гибкую фигуру. У него уже выработались, путемъ подражанія взрослымъ, пріемы заправскаго акробата. Взбѣгая на коврикъ, онъ на ходу приложилъ руки къ губамъ, а потомъ широкимъ театральнымъ движеніемъ размахнулъ ихъ въ стороны, какъ бы посылая публикѣ два стремительныхъ поцѣлуя.
Дѣдушка одной рукой непрерывно вертѣлъ ручку шарманки, извлекая изъ нея дребезжащій, кашляющій мотивъ, а другой бросалъ мальчику разные предметы, которые тотъ искусно подхватывалъ на лету. Репертуаръ у Сергѣя былъ небольшой, но работалъ онъ хорошо, «чисто», какъ говорятъ акробаты, и съ охотой. Онъ подкидывалъ вверхъ пустую пивную бутылку, такъ что она нѣсколько разъ перевертывалась въ воздухѣ, и вдругъ, поймавъ ее горлышкомъ на край тарелки, нѣсколько секундъ держалъ ее въ равновѣсіи; жонглировалъ четырьмя костяными шариками, а также двумя свѣчками, которыя онъ одновременно ловилъ въ подсвѣчники; потомъ игралъ сразу тремя различными предметами—вѣе-
