— Никакихъ! Маршъ!—закричалъ съ какимъ-то даже свистомъ въ горлѣ фрачный человѣкъ.
Его толстое лицо мигомъ побагровѣло, а глаза невѣроятно-широко раскрылись, точно вдругъ вылѣзли наружу, и заходили колесомъ. Это было настолько страшно, что дѣдушка невольно отступилъ на два шага назадъ.
— Собирайся, Сергѣй,—сказалъ онъ, поспѣшно вскидывая шарманку на спину.—Идемъ!
Но не успѣли они сдѣлать и десяти шаговъ, какъ съ балкона понеслись новые оглушительные крики:
— Ай-яй-яй! Мнѣ! Хочу-у! А-а-а! Д-а-й! Позвать! Мнѣ!
— Но, Трилли!.. Ахъ, Боже мой, Трилли! Ахъ, да воротите же ихъ!—застонала нервная дама.—Фу, какъ вы всѣ безтолковы!.. Иванъ, вы слышите, что̀ вамъ говорятъ? Сейчасъ же позовите этихъ нищихъ!..
— Послушайте! Вы! Эй, какъ васъ? Шарманщики! Вернитесь!—закричало съ балкона нѣсколько голосовъ.
Толстый лакей съ разлетавшимися въ обѣ стороны бакенбардами, подпрыгивая, какъ большой резиновый мячъ, бѣгомъ бросился вслѣдъ уходящимъ артистамъ.
— Пст!.. Музыканты! Слушайте-ка, назадъ!.. Назадъ!..—кричалъ онъ, задыхаясь и махая обѣими руками.—Старичокъ почтенный,—схватилъ онъ, наконецъ, за рукавъ дѣдушку:—заворачивай оглобли! Господа будутъ вашъ пантоминъ смотрѣть. Живо!..
— Н-ну, дѣла!—вздохнулъ, покрутивъ головой, дѣдушка, однако приблизился къ балкону, снялъ шарманку, укрѣпилъ ее передъ собою на палкѣ и заигралъ галопъ съ того самаго мѣста, на которомъ его только-что прервали.
Суета на балконѣ затихла. Барыня съ мальчикомъ и господинъ въ золотыхъ очкахъ подошли къ самымъ периламъ; остальные почтительно оставались на заднемъ
