открыть рысакамъ дыханіе. Ихъ много бѣжало во внѣшнемъ кругу по одному направленію съ Изумрудомъ, а во внутреннемъ—навстрѣчу. Сѣрый, въ темныхъ яблокахъ, рослый бѣломордый рысакъ, чистой Орловской породы, съ крутой собранной шеей и съ хвостомъ трубой, похожій на ярмарочнаго коня, перегналъ Изумруда. Онъ трясся на ходу жирной, широкой, уже потемнѣвшей отъ пота грудью и сырыми пахами, откидывалъ переднія ноги отъ колѣнъ вбокъ, и при каждомъ шагѣ у него звучно екала селезенка.
Потомъ подошла сзади стройная, длиннотѣлая гнѣдая кобыла-метиска, съ жидкой темной гривой. Она была прекрасно выработана по той же американской системѣ, какъ и Изумрудъ. Короткая холеная шерсть такъ и блестѣла на ней, переливаясь отъ движенія мускуловъ подъ кожей. Пока наѣздники о чемъ-то говорили, обѣ лошади шли нѣкоторое время рядомъ. Изумрудъ обнюхалъ кобылу и хотѣлъ-было заиграть на ходу, но англичанинъ не позволилъ, и онъ подчинился.
Навстрѣчу имъ пронесся полной рысью огромный вороной жеребецъ, весь обмотанный бинтами, наколѣнниками и подмышниками. Лѣвая оглобля выступала у него прямо впередъ на полъ-аршина длиннѣе правой, а черезъ кольцо, укрѣпленное надъ головой, проходилъ ремень стального оберъ-чека, жестоко охватившаго сверху и съ обѣихъ сторонъ нервный храпъ лошади. Изумрудъ и кобыла одновременно поглядѣли на него, и оба мгновенно оцѣнили въ немъ рысака необыкновенной силы, быстроты и выносливости, но страшно упрямаго, злого, самолюбиваго и обидчиваго. Слѣдомъ за воронымъ, пробѣжалъ до смѣшного маленькій, свѣтло-сѣрый нарядный жеребчикъ. Со стороны можно было подумать, что онъ мчится съ невѣроятной скоростью: такъ часто топоталъ онъ ногами, такъ высоко вскидывалъ ихъ въ колѣняхъ, и та-
