И была седьмая ночь великой любви Соломона. Странно тихи и глубоко нѣжны были въ эту ночь ласки царя и Суламиѳи. Точно какая-то задумчивая печаль, осторожная стыдливость, отдаленное предчувствіе окутывали легкою тѣнью ихъ слова, поцѣлуи и объятія. Глядя въ окно на небо, гдѣ ночь уже побѣждала догорающій вечеръ, Суламиѳь остановила свои глаза на яркой голубоватой звѣздѣ, которая трепетала кротко и нѣжно.
— Какъ называется эта звѣзда, мой возлюбленный? — спросила она.
— Эта звѣзда Сопдитъ, — отвѣтилъ царь. — Это священная звѣзда. Ассирійскіе маги говорятъ намъ, что души всѣхъ людей живутъ на ней послѣ смерти тѣла.
— Ты вѣришь этому, царь?
Соломонъ не отвѣтилъ. Правая рука его была подъ головою Суламиѳи, а лѣвою онъ обнималъ ее, и она чувствовала его ароматное дыханіе на себѣ, на волосахъ, на вискѣ.
— Можетъ-быть, мы увидимся тамъ съ тобою, царь, послѣ того, какъ умремъ? — спросила тревожно Суламиѳь.
Царь опять промолчалъ.
— Отвѣть мнѣ что-нибудь, возлюбленный, — робко попросила Суламиѳь.
Тогда царь сказалъ:
— Жизнь человѣческая коротка, но время безконечно и вещество безсмертно. Человѣкъ умираетъ и утучняетъ гніеніемъ своего тѣла землю, земля вскармливаетъ колосъ, колосъ приноситъ зерно, человѣкъ поглощаетъ хлѣбъ и питаетъ имъ свое тѣло. Проходятъ тьмы и тьмы-темъ вѣковъ, все въ мірѣ повторяется, — повторяются люди,
И была седьмая ночь великой любви Соломона. Странно тихи и глубоко нежны были в эту ночь ласки царя и Суламифи. Точно какая-то задумчивая печаль, осторожная стыдливость, отдаленное предчувствие окутывали легкою тенью их слова, поцелуи и объятия. Глядя в окно на небо, где ночь уже побеждала догорающий вечер, Суламифь остановила свои глаза на яркой голубоватой звезде, которая трепетала кротко и нежно.
— Как называется эта звезда, мой возлюбленный? — спросила она.
— Эта звезда Сопдит, — ответил царь. — Это священная звезда. Ассирийские маги говорят нам, что души всех людей живут на ней после смерти тела.
— Ты веришь этому, царь?
Соломон не ответил. Правая рука его была под головою Суламифи, а левою он обнимал ее, и она чувствовала его ароматное дыхание на себе, на волосах, на виске.
— Может быть, мы увидимся там с тобою, царь, после того, как умрем? — спросила тревожно Суламифь.
Царь опять промолчал.
— Ответь мне что-нибудь, возлюбленный, — робко попросила Суламифь.
Тогда царь сказал:
— Жизнь человеческая коротка, но время бесконечно и вещество бессмертно. Человек умирает и утучняет гниением своего тела землю, земля вскармливает колос, колос приносит зерно, человек поглощает хлеб и питает им свое тело. Проходят тьмы и тьмы-тем веков, все в мире повторяется, — повторяются люди,
