одинъ изъ людей, близкихъ къ царю? Мнѣ кажется, что я видѣла тебя однажды въ день великаго празднества, мнѣ даже помнится — я бѣжала за твоей колесницей.
— Ты угадала, дѣвушка. Отъ тебя трудно скрыться. И правда, зачѣмъ тебѣ быть скиталицей около стадъ пастушескихъ? Да, я одинъ изъ царской свиты. Я главный поваръ царя. И ты видѣла меня, когда я ѣхалъ въ колесницѣ Аминодавовой въ день праздника Пасхи. Но зачѣмъ ты стоишь далеко отъ меня? Подойди ближе, сестра моя! Сядь вотъ здѣсь на камнѣ стѣны и разскажи мнѣ что-нибудь о себѣ. Скажи мнѣ твое имя?
— Суламиѳь, — говоритъ она.
— За что же, Суламиѳь, разсердились на тебя твои братья?
— Мнѣ стыдно говорить объ этомъ. Они выручили деньги отъ продажи вина и послали меня въ городъ купить хлѣба и козьяго сыра. А я…
— А ты потеряла деньги?
— Нѣтъ, хуже…
Она низко склоняетъ голову и шепчетъ:
— Кромѣ хлѣба и сыра я купила еще немножко, совсѣмъ немножко розоваго масла у египтянъ въ старомъ городѣ…
— И ты скрыла это отъ братьевъ?
— Да…
И она произноситъ еле слышно:
— Розовое масло такъ хорошо пахнетъ!
Царъ ласково гладитъ ея маленькую жесткую руку.
— Тебѣ, вѣрно, скучно одной въ виноградникѣ?
— Нѣтъ. Я работаю, пою… Въ полдень мнѣ приносятъ поѣсть, а вечеромъ меня смѣняетъ одинъ изъ братьевъ. Иногда я рою корни мандрагоры, похожіе на маленькихъ человѣчковъ… У насъ ихъ покупаютъ халдейскіе купцы. Говорятъ, они дѣлаютъ изъ нихъ сонный
один из людей, близких к царю? Мне кажется, что я видела тебя однажды в день великого празднества, мне даже помнится — я бежала за твоей колесницей.
— Ты угадала, девушка. От тебя трудно скрыться. И правда, зачем тебе быть скиталицей около стад пастушеских? Да, я один из царской свиты. Я главный повар царя. И ты видела меня, когда я ехал в колеснице Аминодавовой в день праздника Пасхи. Но зачем ты стоишь далеко от меня? Подойди ближе, сестра моя! Сядь вот здесь на камне стены и расскажи мне что-нибудь о себе. Скажи мне твое имя?
— Суламифь, — говорит она.
— За что же, Суламифь, рассердились на тебя твои братья?
— Мне стыдно говорить об этом. Они выручили деньги от продажи вина и послали меня в город купить хлеба и козьего сыра. А я…
— А ты потеряла деньги?
— Нет, хуже…
Она низко склоняет голову и шепчет:
— Кроме хлеба и сыра я купила еще немножко, совсем немножко розового масла у египтян в старом городе…
— И ты скрыла это от братьев?
— Да…
И она произносит еле слышно:
— Розовое масло так хорошо пахнет!
Цар ласково гладит её маленькую жесткую руку.
— Тебе, верно, скучно одной в винограднике?
— Нет. Я работаю, пою… В полдень мне приносят поесть, а вечером меня сменяет один из братьев. Иногда я рою корни мандрагоры, похожие на маленьких человечков… У нас их покупают халдейские купцы. Говорят, они делают из них сонный
