савицей, изъ-за которой Соломонъ предалъ своего старшаго брата Адонію смерти отъ руки Ванеи, сына Іодаева.
И съ бѣдной дѣвушкой изъ виноградника, по имени Суламиѳь, которую одну изъ всѣхъ женщинъ любилъ царь всѣмъ своимъ сердцемъ.
Носильный одръ сдѣлалъ себѣ Соломонъ изъ лучшаго кедроваго дерева, съ серебряными столпами, съ золотыми локотниками въ видѣ лежащихъ львовъ, съ шатромъ изъ пурпуровой тирской ткани. Внутри же весь шатеръ былъ украшенъ золотымъ шитьемъ и драгоцѣнными камнями — любовными дарами женъ и дѣвъ Іерусалимскихъ. И когда стройные черные рабы проносили Соломона въ дни великихъ празднествъ среди народа, поистинѣ былъ прекрасенъ царь, какъ лилія Саронской долины!
Блѣдно было его лицо, губы — точно яркая алая лента; волнистые волосы черны изсиня, и въ нихъ — украшеніе мудрости — блестѣла сѣдина, подобно серебрянымъ нитямъ горныхъ ручьевъ, падающихъ съ высоты темныхъ скаль Аэрмона; сѣдина сверкала и въ его черной бородѣ, завитой, по обычаю царей Ассирійскихъ, правильными мелкими рядами.
Глаза же у царя были темны, какъ самый темный агатъ, какъ небо въ безлунную лѣтнюю ночь, а рѣсницы, разверзавшіяся стрѣлами вверхъ и внизъ, походили на черные лучи вокругъ черныхъ звѣздъ. И не было человѣка во вселенной, который могъ бы выдержать взглядъ Соломона, не потупивъ своихъ глазъ. И молніи гнѣва въ очахъ царя повергали людей на землю.
Но бывали минуты сердечнаго веселія, когда царь опьянялся любовью, или виномъ, или сладостью власти, или радовался онъ мудрому и красивому слову, сказанному кстати. Тогда, тихо опускались до половины его длинныя рѣсницы, бросая синія тѣни на свѣтлое лицо,
савицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию смерти от руки Ванеи, сына Иодаева.
И с бедной девушкой из виноградника, по имени Суламифь, которую одну из всех женщин любил царь всем своим сердцем.
Носильный одр сделал себе Соломон из лучшего кедрового дерева, с серебряными столпами, с золотыми локотниками в виде лежащих львов, с шатром из пурпуровой тирской ткани. Внутри же весь шатер был украшен золотым шитьем и драгоценными камнями — любовными дарами жен и дев Иерусалимских. И когда стройные черные рабы проносили Соломона в дни великих празднеств среди народа, поистине был прекрасен царь, как лилия Саронской долины!
Бледно было его лицо, губы — точно яркая алая лента; волнистые волосы черны иссиня, и в них — украшение мудрости — блестела седина, подобно серебряным нитям горных ручьев, падающих с высоты темных скаль Аэрмона; седина сверкала и в его черной бороде, завитой, по обычаю царей Ассирийских, правильными мелкими рядами.
Глаза же у царя были темны, как самый темный агат, как небо в безлунную летнюю ночь, а ресницы, разверзавшиеся стрелами вверх и вниз, походили на черные лучи вокруг черных звезд. И не было человека во вселенной, который мог бы выдержать взгляд Соломона, не потупив своих глаз. И молнии гнева в очах царя повергали людей на землю.
Но бывали минуты сердечного веселия, когда царь опьянялся любовью, или вином, или сладостью власти, или радовался он мудрому и красивому слову, сказанному кстати. Тогда, тихо опускались до половины его длинные ресницы, бросая синие тени на светлое лицо,
