и такъ же быстро вянетъ, какъ цвѣтокъ нарцисса; смуглыхъ, высокихъ, пламенныхъ филистимлянокъ, съ жесткими курчавыми волосами, носившихъ золотыя звенящія запястья на кистяхъ рукъ, золотые обручи на плечахъ, а на обѣихъ щиколоткахъ широкіе браслеты, соединенные тонкой цѣпочкой; нѣжныхъ, маленькихъ, гибкихъ аммореянокъ, сложенныхъ безъ упрека, — ихъ вѣрность и покорность въ любви вошли въ пословицу; женщинъ изъ Ассиріи, удлинявшихъ красками свои глаза и вытравливавшихъ синія звѣзды на лбу и на щекахъ; образованныхъ, веселыхъ и остроумныхъ дочерей Сидона, умѣвшихъ хорошо пѣть, танцовать, а также играть на арфахъ, лютняхъ и флейтахъ подъ аккомпанементъ бубна; желтокожихъ египтянокъ, неутомимыхъ въ любви и безумныхъ въ ревности; сладострастныхъ вавилонянокъ, у которыхъ все тѣло подъ одеждой было гладко какъ мраморъ, потому что онѣ особой пастой истребляли на немъ волосы; дѣвъ Бактріи, красившихъ волосы и ногти въ огненно-красный цвѣтъ и носившихъ шальвары; молчаливыхъ, застѣнчивыхъ моавитянокъ, у которыхъ роскошныя груди были прохладны въ самыя жаркія лѣтнія ночи; безпечныхъ и расточительныхъ аммонитянокъ съ огненными волосами и съ тѣломъ такой бѣлизны, что оно свѣтилось во тьмѣ; хрупкихъ голубоглазыхъ женщинъ съ льняными волосами и нѣжнымъ запахомъ кожи, которыхъ привозили съ сѣвера, черезъ Баальбекъ, и языкъ которыхъ былъ непонятенъ для всѣхъ живущихъ въ Палестинѣ. Кромѣ того любилъ царь многихъ дочерей Іудеи и Израиля.
Также раздѣлялъ онъ ложе съ Балкисъ-Ма̀кеда, царицей Савской, превзошедшей всѣхъ женщинъ въ мірѣ красотой, мудростью, богатствомъ и разнообразіемъ искусства въ страсти; и съ Ависагой-сунамитянкой, согрѣвавшей старость царя Давида, съ этой ласковой, тихой кра-
и так же быстро вянет, как цветок нарцисса; смуглых, высоких, пламенных филистимлянок, с жесткими курчавыми волосами, носивших золотые звенящие запястья на кистях рук, золотые обручи на плечах, а на обеих щиколотках широкие браслеты, соединенные тонкой цепочкой; нежных, маленьких, гибких аммореянок, сложенных без упрека, — их верность и покорность в любви вошли в пословицу; женщин из Ассирии, удлинявших красками свои глаза и вытравливавших синие звезды на лбу и на щеках; образованных, веселых и остроумных дочерей Сидона, умевших хорошо петь, танцевать, а также играть на арфах, лютнях и флейтах под аккомпанемент бубна; желтокожих египтянок, неутомимых в любви и безумных в ревности; сладострастных вавилонянок, у которых всё тело под одеждой было гладко как мрамор, потому что они особой пастой истребляли на нём волосы; дев Бактрии, красивших волосы и ногти в огненно-красный цвет и носивших шальвары; молчаливых, застенчивых моавитянок, у которых роскошные груди были прохладны в самые жаркие летние ночи; беспечных и расточительных аммонитянок с огненными волосами и с телом такой белизны, что оно светилось во тьме; хрупких голубоглазых женщин с льняными волосами и нежным запахом кожи, которых привозили с севера, через Баальбек, и язык которых был непонятен для всех живущих в Палестине. Кроме того любил царь многих дочерей Иудеи и Израиля.
Также разделял он ложе с Балкис-Ма́кеда, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти; и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой кра-
