венно весь внутренній механизмъ роты приводилъ въ движеніе и регулировалъ фельдфебель; онъ же велъ всю канцелярскую отчетность и держалъ ротнаго командира незамѣтно, но крѣпко, въ своихъ жилистыхъ, многоопытныхъ рукахъ. На службу ротные ходили съ такимъ же отвращеніемъ, какъ и субалтернъ-офицеры, и «подтягивали фендриковъ» только для соблюденія престижа, а еще рѣже изъ властолюбиваго самодурства.
Батальонные командиры ровно ничего не дѣлали, особенно зимой. Есть въ арміи два такихъ промежуточныхъ званія—батальоннаго и бригаднаго командировъ: начальники эти всегда находятся въ самомъ неопредѣленномъ и бездѣятельномъ положеніи. Лѣтомъ имъ все-таки приходилось дѣлать батальонныя ученія, участвовать въ полковыхъ и дивизіонныхъ занятіяхъ и нести трудности маневровъ. Въ свободное же время они сидѣли въ собраніи, съ усердіемъ читали «Инвалидъ» и спорили о чинопроизводствѣ, играли въ карты, позволяли охотно младшимъ офицерамъ угощать себя, устраивали у себя на домахъ вечеринки и старались выдавать своихъ многочисленныхъ дочерей замужъ.
Однако передъ большими смотрами всѣ, отъ мала до велика, подтягивались и тянули другъ друга. Тогда уже не знали отдыха, наверстывая лишними часами занятій и напряженной, хотя и безтолковой энергіей то, что̀ было пропущено. Съ силами солдатъ не считались, доводя людей до изнуренія. Ротные жестоко рѣзали и осаживали младшихъ офицеровъ, младшіе офицеры сквернословили нестественно неумѣло и безобразно, унтеръ-офицеры, охрипшіе отъ ругани, жестоко дрались. Впрочемъ, дрались и не одни только унтеръ-офицеры.
Такіе дни бывали настоящей страдой, и о воскресномъ отдыхѣ, съ лишними часами сна, мечталъ, какъ о райскомъ блаженствѣ, весь полкъ, начиная съ коман-
