Въ послѣднихъ числахъ августа, во время большихъ маневровъ, N—скій пѣхотный полкъ совершалъ большой сорокаверстный переходъ отъ села Большихъ Зимовецъ до деревни Нагорной. День стоялъ жаркій, палящій, томительный. На горизонтѣ, серебряномъ отъ тонкой далекой пыли, дрожали прозрачныя волнующіяся струйки нагрѣтаго воздуха. По обѣимъ сторонамъ дороги, куда только хваталъ глазъ, тянулось все одно и то же пространство сжатыхъ полей, съ торчащими на немъ желтыми, колючими остатками соломы.
Слѣдъ отряда издали обозначался длинной извилистой и узкой лентой желтоватой пыли. Солдаты шли, совершенно окутанные ею. Пыль скрипѣла во рту, садилась на вспотѣвшія лица и дѣлала ихъ черными. Только зубы да бѣлки глазъ сверкали своею бѣлизною на этихъ измученныхъ, исхудавшихъ, казавшихся суровыми лицахъ. Согнувшись подъ тяжестью ранцевъ и надѣтыхъ поверхъ ихъ, скатанныхъ въ кольца шинелей, солдаты шли молча, враздробь, едва волоча усталыя ноги. Лишь изрѣдка, когда чей-нибудь штыкъ съ лязганьемъ задѣвалъ о сосѣдній штыкъ, изъ рядовъ слышалось грубое, озлобленное ругательство. Люди не выспались и томились отъ зноя, усталости и жажды. Нѣкоторые вяло, безъ всякаго аппетита, чтобы только чѣмъ-нибудь сократить время длин-
