ужаса. Десятки мертвыхъ и раненыхъ валятся въ кучу… Остальные бѣгутъ въ безпорядкѣ, нѣкоторые становятся на колѣни, умоляя о пощадѣ. Бунтъ усмиренъ. Ромашова ждетъ впереди благодарность начальства и награда за примѣрное мужество.
А тамъ война… Нѣтъ, до войны лучше Ромашовъ поѣдетъ военнымъ шпіономъ въ Германію. Изучитъ нѣмецкій языкъ до полнаго совершенства и поѣдетъ. Какая упоительная отвага! Одинъ, совсѣмъ одинъ, съ нѣмецкимъ паспортомъ въ карманѣ, съ шарманкой за плечами. Обязательно съ шарманкой. Ходитъ изъ города въ городъ, вертитъ ручку шарманки, собираетъ пфенниги, притворяется дуракомъ и въ то же время потихоньку снимаетъ планы укрѣпленій, складовъ, казармъ, лагерей. Кругомъ вѣчная опасность. Свое правительство отступилось отъ него, онъ внѣ законовъ. Удастся ему достать цѣнныя свѣдѣнія—у него деньги, чины, положеніе, извѣстность, нѣтъ—его разстрѣляютъ безъ суда, безъ всякихъ формальностей, рано утромъ во рву какого-нибудь косого капонира. Вотъ ему сострадательно предлагаютъ завязать глаза косынкой, но онъ съ гордостью швыряетъ ее на землю. «Развѣ вы думаете, что настоящій офицеръ боится поглядѣть въ лицо смерти?» Старый полковникъ говоритъ участливо: «Послушайте, вы молоды, мой сынъ въ такомъ же возрастѣ, какъ и вы. Назовите вашу фамилію, назовите только вашу національность, и мы замѣнимъ вамъ смертную казнь заключеніемъ». Но Ромашовъ перебиваетъ его съ холодной вѣжливостью: «Это напрасно, полковникъ, благодарю васъ. Дѣлайте свое дѣло». Зачѣмъ онъ обращается ко взводу стрѣлковъ. «Солдаты,—говоритъ онъ твердымъ голосомъ, конечно, по-нѣмецки:—прошу васъ о товарищеской услугѣ: цѣльтесь въ сердце!» Чувствительный лейтенантъ, едва скрывая слезы, машетъ бѣлымъ платкомъ. Залпъ…
