— Какъ они васъ знаютъ!—сказалъ Ромашовъ.
— Да… знаютъ.—Рафальскій вздохнулъ и покачалъ головой.—А вотъ то-то и бѣда, что мы-то ихъ не знаемъ. Люди выдрессировали собаку, приспособили, нѣкоторымъ образомъ, лошадь, приручили кошку, а что это за существа такія—этого мы даже знать не хотимъ. Иной ученый всю жизнь, нѣкоторымъ образомъ, чортъ бы его побралъ, посвятитъ на объясненіе какого-то ерундовскаго допотопнаго слова, и ужъ такая ему за это честь, что заживо въ святые превозносятъ. А тутъ… возьмите вы хоть тѣхъ же самыхъ собакъ. Живутъ съ нами бокъ о бокъ живыя, мыслящія, разумныя животныя, и хоть бы одинъ приватъ-доцентъ удостоилъ заняться ихъ психологіей!
— Можетъ-быть, есть какіе-нибудь труды, но мы ихъ не знаемъ?—робко предположилъ Ромашовъ.
— Труды? Гм… конечно, есть, и капитальнѣйшіе. Вотъ, поглядите, даже у меня—цѣлая библіотека.—Подполковникъ указалъ рукой на рядъ шкаповъ вдоль стѣнъ.—Умно пишутъ и проникновенно. Знанія огромнѣйшія! Какіе приборы, какіе остроумные способы… Но не то, вовсе не то, о чемъ я говорю! Никто изъ нихъ, нѣкоторымъ образомъ, не догадался задаться цѣлью—ну хоть бы прослѣдить внимательно одинъ только день собаки или кошки. Ты вотъ поди-ка, понаблюдай-ка: какъ собака живетъ, что̀ она думаетъ, какъ хитритъ, какъ страдаетъ, какъ радуется. Послушайте: я видалъ, чего добиваются отъ животныхъ клоуны. Поразительно!.. Вообразите себѣ гипнозъ, нѣкоторымъ образомъ, настоящій, неподдѣльный гипнозъ! Что̀ мнѣ одинъ клоунъ показывалъ въ Кіевѣ въ гостиницѣ—это удивительно, просто невѣроятно! Но вѣдь вы подумайте—клоунъ, клоунъ! А что̀, если бы этимъ занялся серьезный естествоиспытатель, вооруженный знаніемъ, съ ихъ замѣчательнымъ
