и мотая опущенной головой, Лехъ началъ разсказывать одинъ изъ своихъ безчисленныхъ разсказовъ, которыми онъ былъ нафаршированъ, какъ колбаса ливеромъ, и которыхъ онъ никогда не могъ довести до конца, благодаря вѣчнымъ отступленіямъ, вставкамъ, сравненіямъ и загадкамъ. Теперешній его анекдотъ заключался въ томъ, что одинъ офицеръ предложилъ другому—это, конечно, было въ незапамятныя времена—американскую дуэль, при чемъ въ видѣ жребія имъ служилъ четъ или нечетъ на рублевой бумажкѣ. И вотъ кто-то изъ нихъ,—трудно было понять, кто именно,—Подъ-Звонъ или Солуха, прибѣгнулъ къ мошенничеству: «Гето, братецъ ты мой, взялъ да и склеилъ двѣ бумажки вмѣстѣ, и вышло, что на одной сторонѣ четъ, а на другой нечетъ. Стали они, братецъ ты мой, тянуть… Этотъ и говоритъ тому…»
Но и на этотъ разъ полковникъ не успѣлъ, по обыкновенію, докончить своего анекдота, потому что въ буфетъ игриво скользнула Раиса Александровна Петерсонъ. Стоя въ дверяхъ столовой, но не входя въ нее (что̀, вообще, было не принято), она крикнула веселымъ и капризнымъ голоскомъ, какимъ кричатъ балованныя, но любимыя всѣми дѣвочки:
— Господа, ну что̀-о же это такое! Дамы ужъ давно съѣхались, а вы тутъ сидите и угощаетесь! Мы хочемъ танцовать!
Два-три молодыхъ офицера встали, чтобы итти въ залу; другіе продолжали сидѣть и курить и разговаривать, не обращая на кокетливую даму никакого вниманія, зато старый Лехъ косвенными мелкими шажками подошелъ къ ней и, сложивъ руки крестомъ и проливая себѣ на грудь изъ рюмки водку, воскликнулъ съ пьянымъ умиленіемъ:
— Божественная! И какъ это начальство позволяетъ шущештвовать такой красотѣ! Рру-учку!.. Лобзнуть!..
— Юрій Алексѣевичъ,—продолжала щебетать Петер-
