глаголемъ: въ длинной сторонѣ, шедшей вдоль улицы, помѣщались танцовальная зала и гостиная, а короткую, простиравшуюся въ глубь грязнаго двора, занимали—столовая, кухня и «номера» для пріѣзжихъ офицеровъ. Эти двѣ половины были связаны между собою чѣмъ-то въ родѣ запутаннаго, узкаго, колѣнчатаго коридора; каждое колѣно соединялось съ другимъ дверями, и такимъ образомъ получился рядъ крошечныхъ комнатушекъ, которыя служили—буфетомъ, бильярдной, карточной, передней и дамской уборной. Такъ какъ всѣ эти помѣщенія, кромѣ столовой, были обыкновенно необитаемы и никогда не провѣтривались, то въ нихъ стоялъ сыроватый, кислый, нежилой воздухъ, къ которому примѣшивался особый запахъ отъ старой ковровой обивки, покрывавшей мебель.
Ромашовъ пришелъ въ собраніе въ 9 часовъ. Пять-шесть холостыхъ офицеровъ уже сошлись на вечеръ, но дамы еще не съѣзжались. Между ними издавна существовало странное соревнованіе въ знаніи хорошаго тона, а этотъ тонъ считалъ позорнымъ для дамы являться одной изъ первыхъ на балъ. Музыканты уже сидѣли на своихъ мѣстахъ въ стеклянной галлереѣ, соединявшейся однимъ большимъ многостекольнымъ окномъ съ залой. Въ залѣ по стѣнамъ горѣли въ простѣнкахъ между окнами трехлапыя бра, а съ потолка спускалась люстра съ хрустальными дрожащими подвѣсками. Благодаря яркому освѣщенію, эта большая комната съ голыми стѣнами, оклеенными бѣлыми обоями, съ вѣнскими стульями по бокамъ, съ тюлевыми занавѣсками на окнахъ, казалась особенно пустой.
Въ бильярдной два батальонныхъ адъютанта, поручики Бекъ-Агамаловъ и Олизаръ, котораго всѣ въ полку называли графомъ Олизаромъ, играли въ пять шаровъ на пиво. Олизаръ — длинный, тонкій, прилизанный, напома-
