«Я совершенно ясно понялъ иронію, звучавшую въ его словахъ. Я покраснѣлъ отъ стыда и замолчалъ.
«— Продолжайте, продолжайте, пожалуйста, я васъ слушаю, — сказалъ главный врачъ съ притворной ласковостью.
«Но я еще не дошелъ до эпизода съ моимъ пробужденіемъ, какъ онъ вдругъ огорошилъ меня вопросомъ:
«— А скажите, какой у насъ сегодня мѣсяцъ?
«— Декабрь, — не сразу отвѣтилъ я, нѣсколько изумленный этимъ вопросомъ.
«— А раньше какой былъ?
«— Ноябрь…
«— А раньше?
«Я долженъ сказать, что эти мѣсяцы на «брь» всегда были для меня камнемъ преткновенія, и для того, чтобы сказать, какой мѣсяцъ раньше какого, мнѣ нужно мысленно назвать ихъ всѣ, начиная съ разбѣга отъ августа. Поэтому я нѣсколько замялся.
«— Ну да… порядокъ мѣсяцевъ вы не особенно хорошо помните, — замѣтилъ небрежно, точно вскользь, главный врачъ, обращаясь больше не ко мнѣ, а къ студентамъ. — Нѣкоторая путаница во времени… это ничего. Это бываетъ… Ну-съ… дальше-съ. Я слушаю-съ.
«Конечно, я былъ неправъ, сто разъ неправъ, и сдѣлалъ непріятность только самому себѣ, но эти іезуитскіе пріемы доктора привели меня положительно въ ярость, и я закричалъ во все горло:
«— Болванъ! Рутинеръ! Вы гораздо болѣе сумасшедшій, чѣмъ я!
«Повторяю, что это восклицаніе было неосторожно и глупо, но вѣдь я не передалъ и сотой доли того злобнаго издѣвательства, которымъ были полны всѣ вопросы главнаго врача.
«Онъ сдѣлалъ едва замѣтное движеніе глазами. Въ эту