съ этого мерзавца. Я… чортъ его побирай!.. Я пойду и буду ему разбивать морду, я его буду стегать съ моимъ Reitpeitsch!
Точно ухватившись за эту мысль, онъ быстро повернулся и, сѣменя тонкими, слабыми ногами, побѣжалъ въ конюшню. Арбузовъ нагналъ его у дверей.
— Господинъ директоръ…
Директоръ круто остановился и съ тѣмъ же недовольнымъ лицомъ выжидательно засунулъ руки въ карманы шубы.
Арбузовъ сталъ просить его отложить сегодняшнюю борьбу на день или на два. Если директору угодно, онъ, Арбузовъ, дастъ за это внѣ заключенныхъ условій два или даже три вечернихъ упражненій съ гирями. Вмѣстѣ съ тѣмъ не возьметъ ли на себя г. директоръ трудъ переговорить съ Реберомъ относительно перемѣны дня состязанія.
Директоръ слушалъ атлета, повернувшись къ нему въ полъ-оборота и глядя мимо его головы въ окно. Убѣдившись, что Арбузовъ кончилъ, онъ перевелъ на него свои жесткіе глаза, съ нависшими подъ ними землистыми мѣшками, и отрѣзалъ коротко и внушительно:
— Сто рублей неустойки.
— Господинъ директоръ…
— Я, чортъ побирай, самъ знаю, что я есть господинъ директоръ, — перебилъ онъ, закипая. — Устраивайтесь съ Реберомъ сами, это не мое дѣло. Мое дѣло — контрактъ, ваше дѣло — неустойка.
Онъ рѣзко повернулся спиной къ Арбузову и пошелъ, часто перебирая присѣдающими ногами, къ дверямъ, но передъ ними вдругъ остановился, обернулся и внезапно, затрясшись отъ злости, съ прыгающими дряблыми щеками, съ побагровѣвшимъ лицомъ, раздувшейся шеей и выкатившимися глазами, закричалъ, задыхаясь: