вдыхалъ воздухъ и выпускалъ его изо рта, сдѣлавъ губы трубочкой, чтобы не дышать на ровный, глянцовитый проборъ докторскихъ волосъ.
Выслушавъ и выстукавъ паціента, докторъ присѣлъ на уголъ письменнаго стола, положивъ ногу на ногу и обхвативъ руками острыя колѣни. Его птичье, выдавшееся впередъ лицо, широкое въ скулахъ и острое къ подбородку, стало серьезнымъ, почти строгимъ. Подумавъ съ минуту, онъ заговорилъ, глядя мимо плеча Арбузова на шкапъ съ книгами:
— Опаснаго, дружочекъ, я у васъ ничего не нахожу, хотя эти перебои сердца и кровотеченіе изъ носа можно, пожалуй, считать деликатными предостереженіями съ того свѣта. Видите ли, у васъ есть нѣкоторая склонность къ гипертрофіи сердца. Гипертрофія сердца — это, какъ бы вамъ сказать, это такая болѣзнь, которой подвержены всѣ люди, занимающіеся усиленной мускульной работой: кузнецы, матросы, гимнасты и такъ далѣе. Стѣнки сердца у нихъ отъ постояннаго и чрезмѣрнаго напряженія необыкновенно расширяются, и получается то, что̀ мы въ медицинѣ называемъ «cor bovinum», т.-е. бычачье сердце. Такое сердце въ одинъ прекрасный день отказывается работать, съ нимъ дѣлается параличъ — и тогда — баста, представленіе окончено. Вы не безпокойтесь, вамъ до этого непріятнаго момента очень далеко, но на всякій случай посовѣтую: не пить кофе, крѣпкаго чаю, спиртныхъ напитковъ и прочихъ возбуждающихъ вещей. Понимаете? — спросилъ Луховицынъ, слегка барабаня пальцами по столу и исподлобья взглядывая на Арбузова.
— Понимаю, докторъ.
— И въ остальномъ рекомендуется такое же воздержаніе. Вы, конечно, понимаете, про что я говорю?
Атлетъ, который въ это время застегивалъ запонки у рубашки, покраснѣлъ и смущенно улыбнулся.