что̀… Да и вообще, какая я вамъ компанія? Вы человѣкъ образованный, аристократъ, а я что̀? Сѣрое существо, и ничего больше.
Студентъ разочарованно замолчалъ. Ему всегда становилось грустно, когда онъ въ жизни натыкался на грубость и несправедливость. Онъ отсталъ отъ землемѣра и молча шелъ за нимъ, глядя ему въ спину. И даже эта согнутая, узкая, жесткая спина, казалось, безъ словъ, но съ мрачною выразительностью говорила о нелѣпо и жалко проволочившейся жизни, о нескончаемомъ рядѣ пошлыхъ обидъ судьбы, объ упрямомъ и озлобленномъ самолюбіи…
Въ лѣсу совсѣмъ стемнѣло, но глазъ, привыкшій къ постепенному переходу отъ свѣта къ темнотѣ, различалъ вокругъ неясные, призрачные силуэты деревьевъ. Былъ тихій, дремотный часъ между вечеромъ и ночью. Ни звука ни шороха не раздавалось въ лѣсу, и въ воздухѣ чувствовался тягучій, медвяный травяной запахъ, плывшій съ далекихъ полей.
Дорога шла внизъ. На поворотѣ въ лицо студента вдругъ пахнуло, точно изъ глубокаго погреба, сырымъ холодкомъ.
— Осторожнѣе, здѣсь болото, — отрывисто и не оборачиваясь, сказалъ Жмакннъ.
Николай Николаевичъ только теперь замѣтилъ, что ноги его ступали неслышно и мягко, какъ по ковру. Вправо и влѣво отъ тропинки шелъ невысокій путаный кустарникъ, и вокругъ него, цѣпляясь за вѣтки, колеблясь и вытягиваясь, бродили разорванные неясно-бѣлые клочья тумана. Странный звукъ неожиданно пронесся по лѣсу. Онъ былъ протяженъ, низокъ и гармонично-печаленъ и, казалось, выходилъ изъ-подъ земли. Студентъ сразу остановился и затрясся на мѣстѣ отъ испуга.
— Что̀ это, что̀? — спросилъ онъ дрожащимъ голосомъ.
