соглашался на замѣну городовъ. Рюрикъ, обдумавъ все дѣло съ мужами своими, передалъ города Всеволоду. Но Всеволодъ, получивъ города, лучшiй изъ нихъ, Торческъ, отдалъ своему зятю князю Ростиславу, сыну самого Рюрика. Князь Романъ во всемъ этомъ увидѣлъ обманъ и сталъ готовиться къ войнѣ въ союзѣ съ черниговскими Ольговичами. Снова собралъ князь Рюрикъ своихъ мужей и на общемъ совѣтъ рѣшено было послать къ Всеволоду съ просьбой о помощи, а къ самому Роману послать мужа, чтобъ обличить его неправду. Дѣло не дошло до войны, такъ какъ Романъ успѣлъ потерять битву въ войнѣ съ поляками и долженъ былъ самъ извиняться передъ Рюрикомъ. Митрополитъ ходатайствовалъ за Романа. На совѣтѣ съ мужами своими Рюрикъ отпустилъ вину Роману и установилъ условія, на которыхъ готовъ съ нимъ помириться. На совѣтѣ съ тѣми же мужами были выработаны и способы, какъ помирить князя Всеволода съ черниговскими Ольговичами.
Этотъ маленькій эпизодъ показываетъ, что дума съ боярами была зауряднымъ, необходимымъ условіемъ княжеской дѣятельности. Всѣ узлы этого эпизода обсуждались мужами въ думѣ.
Но теперь спрашивается: долженъ ли былъ древнерусский князь совѣщаться со своими боярами и въ какихъ именно случаяхъ? Княжескій совѣтъ создался въ силу обычая и удобствъ. Существованіе такого совѣта, конечно, не было опредѣлено никакими законами и на князя не налагалось никакихъ обязательствъ призывать бояръ въ свой совѣтъ. Точно такимъ же образомъ не существовало и обязательнаго состава совѣта. Но если рядъ особыхъ условій, какъ мы видѣли, побуждалъ князя пользоваться совѣтами лицъ не только тѣхъ, какія ему были пріятны, такъ точно и совѣщаніе съ этими думцами вызывалось практическою необходимостью и поддерживалось обычаями. Конечно, если князю не люба
