Но часто случалось, что въ тотъ моментъ, когда только-что успѣли развести огонь, приходилось не медля съѣдать это кушанье почти въ сыромъ видѣ—получался приказъ идти дальше или вблизи показывались русскіе. Въ послѣднемъ случаѣ не очень стѣснялись—я не разъ видалъ, какъ часть солдатъ преспокойно себѣ закусывала въ то время, какъ другая отстрѣливалась отъ русскихъ. Но когда являлась настоятельная необходимость и непремѣнно требовалось сниматься съ мѣста, то уносили съ собой котелъ и каждый на ходу черпалъ изъ него пригоршнями и ѣлъ; поэтому у всѣхъ лица были выпачканы въ крови.
Зачастую, когда приходилось бросать заколотыхъ лошадей, потому что некогда было разрѣзать ихъ, люди нарочно оставались позади и прятались, чтобы ихъ не заставляли слѣдовать за полкомъ. Тогда они накидывались на сырое мясо, какъ хищные звѣри; рѣдко случалось, чтобы эти люди опять появлялись у насъ — они или попадали въ плѣнъ къ непріятелю, или замерзали.
Новый переходъ былъ не такъ продолжителенъ, какъ предыдущіе—мы остановились совсѣмъ еще засвѣтло. Мѣстомъ привала было пожарище деревушки, гдѣ лишь кое-гдѣ торчали обгорѣлыя стѣны; подъ ними высшіе офицеры пріютились на бивуакахъ, чтобы хоть немного защититься отъ вѣтра и заснуть. Независимо отъ страданій, переносимыхъ нами вслѣдствіе страшнаго утомленія, голодъ давалъ себя чувствовать жестокимъ образомъ. Тѣ, у кого оставалось
