имперіи, если бъ онъ дѣйствительно оставилъ гдѣ-нибудь полныя свои воспоминанія, какъ на это намекается въ его книгѣ! Часть его воспоминаній, издаваемая нами, даетъ высокое понятіе объ остальномъ.
Сегюру мы обязаны исторіей наполеоновскаго похода въ Россію; хвалить это произведеніе было бы излишнимъ—оно достаточно извѣстно. Но надо замѣтить, что походъ, такъ сказать, не пережитъ имъ самимъ, не могъ быть пережитъ имъ. Состоя при генеральномъ штабѣ, Сегюръ самъ не испытывалъ тѣхъ страданій, которыя выпадали на долю солдатъ и офицеровъ арміи и которыя между тѣмъ интересно узнать въ мельчайшихъ подробностяхъ. Въ этихъ подробностяхъ и заключается достоинство мемуаровъ Бургоня — этотъ человѣкъ умѣлъ наблюдать и передавать наблюдаемое живымъ, выразительнымъ языкомъ. Въ этомъ отношеніи онъ не уступаетъ капитану Конье, записки котораго изданы Лореданомъ Ларше. «Тетради» Конье, сдѣлавшіяся классическими въ своемъ родѣ, открыли собой новую серію военныхъ мемуаровъ, принадлежащихъ скромнымъ авторамъ, людямъ непосредственнымъ, представителямъ народнаго элемента. Публика почувствовала, что хорошо и полезно получить точное понятіе объ ихъ впечатлѣніяхъ.
Было бы излишнимъ останавливаться на достоинствахъ драматическихъ картинъ, рисуемыхъ
