болотъ межъ двухъ лѣсовъ и скученными въ одной общей массѣ. Тутъ были всевозможныя національности: французы, итальянцы, испанцы, португальцы, хорваты, нѣмцы, поляки, румыны, неаполитанцы и даже пруссаки.
Маркитанты съ женами и дѣтьми въ отчаяніи плакали и вопили. Замѣчено было, что мужчины оказались менѣе женщинъ выносливы къ страданіямъ, и нравственнымъ, и физическимъ. Я видалъ женщинъ, претерпѣвавшихъ съ изумительной стойкостью всѣ бѣды и лишенія. Иныя даже стыдили мужчинъ, не умѣвшихъ переносить испытанія съ мужествомъ и покорностью. Очень немногія изъ этихъ женщинъ погибли, развѣ только тѣ, что попадали въ Березину во время переправы или были раздавлены въ толпѣ.
Съ наступленіемъ ночи у насъ водворилось спокойствіе. Каждый удалился на свой бивуакъ и, странное дѣло, никто больше не являлся, чтобы переходить черезъ мостъ. Всю ночь, съ 15-го (27-го) на 16-е (28-е), онъ былъ свободенъ. Огонь у насъ былъ хорошій и я заснулъ; но посреди ночи меня опять принялась трясти лихорадка, я сталъ бредить; вдругъ грянула пушка и заставила меня очнуться. Былъ уже день, часовъ 7 утра. Я всталъ, взялъ свое ружье и, никому не сказавъ ни слова, подошелъ къ мосту и переправился по немъ буквально одинъ-одинешенекъ. Я не встрѣтилъ ни души, кромѣ понтонеровъ, ночевавшихъ по обоимъ концамъ, чтобы починять мостъ въ случаѣ какой-нибудь неисправности.
