ставъ. Увидавъ мой полкъ, онъ освѣдомился обо мнѣ. Ему сообщили, что я боленъ. Онъ пришелъ не для того, чтобы оказать мнѣ помощь—у него у самаго ничего не было—а чтобы подбодрить меня хоть словомъ. Я поблагодарилъ его за участіе, прибавивъ, что мнѣ, кажется, не суждено ни переправиться черезъ Березину, ни увидѣть Францію, но что если онъ будеть счастливѣе меня, то я прошу его разсказать моимъ роднымъ, въ какомъ печальномъ положеніи онъ меня видѣлъ. Онъ предлагалъ мнѣ денегъ, но я поблагодарилъ, у меня было своихъ 800 франковъ, и всю эту сумму я охотно отдалъ бы за ту лепешку и за тотъ картофель, которыми я во снѣ угощался у себя дома.
Передъ уходомъ онъ показалъ мнѣ рукой тотъ домъ, гдѣ помѣстился императоръ, прибавивъ, что это прежній мучной лабазъ. Но къ несчастью, русскіе все оттуда повытаскали, такъ что ему нечего предложить мнѣ. За симъ онъ пожалъ мнѣ руку и отправился черезъ мостъ.
Когда онъ ушелъ, я сообразилъ, что онъ упоминалъ о мучномъ складѣ, помѣщавшемся въ томъ домѣ, гдѣ расположился императоръ, и хотя былъ страшно слабъ, однако кое-какъ дотащился до того мѣста. Не такъ давно императоръ покинулъ этотъ домъ и тамъ уже успѣли снять всѣ двери. Войдя, я увидалъ нѣсколько комнатъ, по которымъ и прошелся. Всюду замѣтно было, что тутъ прежде помѣщался складъ муки. Въ одной изъ комнатъ я увидалъ на полу щели въ палецъ. Я усѣлся на полъ и остріемъ сабли принялся
