переправилась черезъ рѣку вплавь; каждый всадникъ на крупѣ лошади везъ еще пѣхотинца. Второй мостъ, для артиллеріи и кавалеріи, былъ оконченъ къ четыремъ часамъ. Этотъ второй мостъ обрушился вскорѣ, и въ ту минуту, такъ начала переправляться артиллерія. Много народу при этомъ погибло.
Вскорѣ по прибытіи нашемъ на берега Березины я улегся, завернувшись въ медвѣжью шкуру; со мной сдѣлался лихорадочный ознобъ. Долго пролежалъ я въ бреду; мнѣ представлялось, что я дома у отца угощаюсь картофелемъ, лепешкой по-фламандски и пью пиво. Не знаю, сколько времени я пробылъ въ такомъ состояніи, но помню, что мои друзья принесли мнѣ въ манеркѣ бульона изъ конины, очень горячаго, который я выпилъ съ удовольствіемъ; несмотря на холодъ, бульонъ вызвалъ у меня испарину, потому что кромѣ окутывавшей меня медвѣжьей шкуры друзья мои, покуда я трясся въ ознобѣ, накрыли меня большой клеенкой, содранной съ заряднаго ящика, очутившагося безъ лошадей. Остатокъ дня и всю ночь я пролежалъ не двигаясь.
На другой день, 15-го (27-го), мнѣ стало полегче, но я былъ страшно слабъ. Въ этотъ день императоръ перешелъ черезъ Березину съ частью гвардіи и приблизительно тысячью людей, принадлежавшихъ къ корпусу маршала Нея. Это была часть остатковъ его армейскаго корпуса. Нашъ полкъ остался на берегу. Я услыхалъ, что кто-то зоветъ меня по имени: оглядываюсь и узнаю г. Пеньо, директора императорскихъ почтъ и под-
