раулить по очереди, по два часа каждому, имѣя при себѣ заряженное ружье.
Не могу опредѣлить, сколько времени я спалъ, какъ вдругъ былъ разбуженъ храпомъ лошади, испуганной воемъ волковъ, осаждавшихъ избу. Пикаръ взялъ шестъ и, привязавъ къ концу его большую охапку соломы и нѣсколько кусочковъ смолистаго дерева, зажегъ все это и кинулся на звѣрей, держа въ одной рукѣ пылающую жердь, а въ другой саблю—этимъ способомъ на время мы избавились отъ волковъ. Онъ вернулся въ избу, гордясь своей побѣдой. Но только-что успѣлъ онъ растянуться на соломѣ, какъ волки стали рваться съ удвоенной яростью. Тогда, взявъ большую пылающую головню, онъ кинулъ ее на разстояніи 10—12 шаговъ, потомъ приказалъ еврею принести побольше сухого топлива для поддержанія огня. Послѣ этого подвига мы уже почти не слышали больше завываній.
Было не болѣе четырехъ часовъ утра, когда Пикаръ разбудилъ меня, сдѣлавъ мнѣ пріятный сюрпризъ. Не сказавъ мнѣ ни слова, онъ сварилъ супу, засыпавъ его остатками крупы и муки. Кромѣ того онъ поджарилъ лучшій кусокъ конины. Мы поѣли того и другого съ порядочнымъ аппетитомъ. Пикаръ удѣлилъ пищи и жиду. Мы позаботились также и о нашей лошади: въ избѣ нашлось нѣсколько большихъ деревянныхъ лоханей, мы наполнили ихъ снѣгомъ и оттаяли его. Чтобы очистить воду, мы положили въ нее кусокъ угля. Она послужила намъ для питья, для
