лѣе доступную дорогу. Пушка продолжала гудѣть, но уже отчетливѣе съ тѣхъ поръ, какъ мы приняли новое направленіе; было около полудня. Внезапно звуки пушечныхъ выстрѣловъ прекратились совершенно. Поднялся вѣтеръ, повалилъ снѣгъ, да такой густой, что залѣплялъ глаза, и злополучный жидъ отказался вести лошадь. Мы посовѣтовали ему сѣсть на нее верхомъ, что онъ и сдѣлалъ. Я начиналъ чувствовать страшное утомленіе и безпокойство, но не говорилъ ни слова; Пикаръ — тотъ ругался изо всѣхъ силъ, проклиная и пушку, которую больше не слышно, и вѣтеръ, заглушавшій звуки, по его мнѣнію. Такимъ образомъ мы достигли такого мѣста, гдѣ уже вовсе невозможно было двигаться впередъ, до того тѣсно росли деревья. Ежеминутно насъ останавливали разныя препятствія; мы падали въ растяжку или зарывались въ снѣгу. Наконецъ, къ великому нашему огорченію, промучившись довольно долго, мы очутились опять на томъ же мѣстѣ, откуда ушли часъ тому назадъ.
Убѣдившись въ этомъ, мы остановились на минуту, выпили по глотку плохой водки, проданной намъ жидомъ, и стали совѣщаться. Рѣшено было, что мы выберемся на большую дорогу. Я освѣдомился у нашего проводника, можетъ-ли онъ, въ случаѣ, если бы мы не нашли большой дороги, провести насъ обратно туда, гдѣ мы сегодня ночевали. Онъ отвѣчалъ утвердительно, прибавивъ, что для этого надо чѣмъ-нибудь намѣчать дорогу. Пикаръ взялся срубать на извѣстныхъ разстоя-
