Другая дѣвушка, повидимому старшая, оказала ту же услугу моему товарищу; тотъ преспокойно подчинился этой процедурѣ, хотя имѣлъ нѣсколько сконфуженный видъ. Я сказалъ ему, что очевидно самъ Господь внушилъ ему слѣдовать за этими дѣвушками. «Правда, согласился онъ,—но когда онѣ проходили по лѣсу, я представить себѣ не могъ, чтобы онѣ такъ радушно приняли насъ. Я еще не говорилъ вамъ, что голова у меня адски болитъ, и съ тѣхъ поръ какъ я поотдохнулъ, это чувствуется еще сильнѣе. Вотъ увидите, что пуля этой собаки-казака задѣла меня сильнѣе,
какъ императоръ приказалъ намъ двигаться впередъ, что было намъ очень трудно, такъ какъ мы шли среди полей и увязали въ снѣгу по колѣна. Подойдя къ городу, онъ поставилъ всю гвардію тѣсной колонной по-дивизіонно — частью на кладбищѣ, вправо отъ церкви, частью на озерѣ, шагахъ въ пятидесяти отъ кладбища. Ядра и бомбы, падая на озеро, съ трескомъ ломали ледъ и стоявшіе на немъ люди подвергались опасности упасть въ воду. Весь день мы простояли въ этой позиціи—ноги въ снѣгу и подъ ядрами. Русскіе, вчетверо болѣе многочисленные, имѣли то преимущество, что вѣтеръ гналъ намъ въ лицо снѣгъ, валившій крупными хлопьями, а также дымъ нашего и ихняго пороха, такъ что они могли насъ видѣть, не будучи сами видимы. Въ такомъ положеніи мы оставались до 7 часовъ вечера. Нашъ полкъ—второй гренадерскій, былъ отправленъ въ три часа пополудни занять утреннюю позицію, которой хотѣли овладѣть русскіе. Всю ночь, какъ и во время сраженія, не переставалъ идти снѣгъ. Въ этотъ-то день я отморозилъ себѣ правую ногу, и она у меня зажила только въ лагерѣ Финкенштейна, передъ сраженіемъ при Эсслингѣ и при Фридландѣ.
