жаръ: на правой сторонѣ показался густой дымъ, потомъ взвился вихрь пламени; никто однако не зналъ, откуда это происходитъ. Вскорѣ намъ сообщили, что горитъ базаръ, кварталъ купцовъ. «Вѣроятно, объясняли нѣкоторые — это мародеры арміи по неосторожности заронили огонь, входя въ лавки за продовольствіемъ.»
Многіе, не участвовавшіе въ этой кампаніи, говорятъ, что пожаръ Москвы былъ погибелью арміи; что касается меня и многихъ другихъ, то я думаю, наоборотъ, что русскіе могли бы и не поджигать города, а просто увезти съ собой или побросать въ Москву-рѣку все продовольствіе, опустошить край на десять лье въ окружности—что было не трудно, такъ какъ часть края пустынна — и тогда намъ, по прошествіи двухъ недѣль, поневолѣ пришлось бы убраться.
Послѣ пожара все еще оставалось достаточно жилищъ, чтобы помѣстить всю армію, и даже если допустить, что всѣ жилища сгорѣли — и тогда остались бы подвалы.
Въ семь часовъ загорѣлось за губернаторскимъ домомъ: полковникъ сейчасъ же пришелъ къ намъ въ караулъ и приказалъ немедленно выслать патруль въ 15 человѣкъ; въ томъ числѣ былъ и я. Цезарисъ отправился съ нами, во главѣ патруля. Мы двинулись въ ту сторону, гдѣ горѣло, но едва сдѣлали мы шаговъ триста, какъ насъ салютовали ружейными выстрѣлами справа и слѣва. Въ первую минуту мы не придали этому значенія, все еще думая, что это пья-
