видно, добавилъ онъ — у этихъ молодцовъ водится водка!» Дѣйствительно, мы узнали, что имъ раздаютъ большія порціи водки, которую подвозятъ на саняхъ съ береговъ Балтійскаго моря.
Пока погода была довольно мягкая. Мы съѣли, безъ особеннаго аппетита, кусокъ вареной конины, которую приходилось оттаивать у огня, такъ она была заморожена. Пикаръ, закусывая, говорилъ про себя и бранился: «У меня сорокъ наполеондоровъ въ поясѣ и семь русскихъ золотыхъ, не считая монетъ по пяти франковъ. И я всѣ ихъ готовъ отдать, только бы попасть опять въ полкъ. Кстати, добавилъ онъ, хлопнувъ меня по колѣнкѣ—они у меня не въ поясѣ, пояса у меня нѣтъ, а зашиты въ бѣломъ жилетѣ ординарца, надѣтомъ на мнѣ. Въ случаѣ бѣды со мной, они ваши! — Ну, вотъ и завѣщаніе готово».—По той же самой причинѣ, старина, и я также хочу сдѣлать свое. У меня восемь сотъ франковъ золотомъ, кредитными билетами и монетами по ста су. Можете располагать ими, если будетъ угодно Богу, чтобы я умеръ до соединенія съ полкомъ!
Грѣясь, я машинально сунулъ руку въ маленькую холщевую сумку, поднятую наканунѣ возлѣ двухъ баденскихъ офицеровъ, найденныхъ мною умирающими на краю дороги. Я вытащилъ изъ нея что-то твердое, точно кусокъ веревки и длиною пальца въ два. Разсмотрѣвъ хорошенько, я убѣдился, что это курительный табакъ. Какое счастье для моего бѣднаго Пикара! Когда я ему подалъ свою находку, онъ уро-
