различилъ что-то черное, но вдругъ оно скрылось. Черезъ минуту голова колонны опять показалась, точно вынырнувъ изъ оврага.
Мы сразу могли убѣдиться, что это русскіе. Нѣсколько всадниковъ отдѣлились и двинулись впередъ; мы только успѣли повернуть вправо и войти въ лѣсъ, но едва сдѣлали шага четыре, какъ наша лошадь завязла въ снѣгу по грудь и сбросила меня. Я увлекъ Пикара за собой въ своемъ паденіи въ яму, имѣвшую больше шести футовъ глубины, и намъ стоило большихъ трудовъ выкарабкаться оттуда. Тѣмъ временемъ подлая лошадь удрала, но проложила намъ путь, которымъ мы воспользовались, чтобы углубиться въ лѣсъ. Не прошли мы и двадцати шаговъ, какъ деревья оказались до того частыми, что мы не могли двигаться дальше. Выбора намъ не оставалось; лошадь тоже побѣжала въ эту сторону; мы нашли ее гложущей кору дерева, къ которому мы ее и привязали. Изъ опасенія, чтобы она не выдала насъ, мы отошли отъ нея какъ можно дальше, и отыскавъ кустъ достаточно густой, чтобы въ немъ спрятаться, мы приготовились защищаться, если встрѣтится надобность. Между тѣмъ Пикаръ спросилъ меня — цѣла-ли наша бутылка и не потеряна-ли? Къ счастью ничего съ ней не приключилось. «Въ такомъ случаѣ хватимъ по стаканчику!» Пока я откупоривалъ бутылку, онъ занялся осмотромъ затравы въ нашихъ ружьяхъ и очисткой ихъ отъ снѣга. Мы выпили по малости — очень ужъ мы нуждались въ подкрѣпленіи.
