подававшихъ никакихъ признаковъ жизни, и тотъ, которому Пикаръ попалъ въ голову.
Мы отступили къ огню нашего бивуака; нѣсколько минутъ между нами царило молчаніе, наконецъ Пикаръ прервалъ его: «Мнѣ до-смерти хочется покурить. Хорошо бы произвести осмотръ мертвымъ тѣламъ; неужели же мнѣ не посчастливится найти табаку!» Я замѣтилъ ему, что такой поступокъ будетъ безразсуденъ, вѣдь мы не знаемъ, куда дѣвались тѣ, которые сражались съ первыми четырьмя нашими пѣхотинцами. Въ ту же минуту мы увидали толпу всадниковъ и мужиковъ съ длинными шестами, направлявшихся къ проруби, куда провалились ихъ несчастные соотечественники. За ними ѣхала повозка парой.
— Ну, прощай табакъ! сказалъ Пикаръ. Мы сочли нужнымъ убраться въ самый конецъ лѣса, стремясь выйти на дорогу, и боясь чтобы имъ не вздумалось осмотрѣть бивуакъ, въ разсчетѣ, что мы еще тамъ. Мы остановились на краю лѣса, прилегающемъ къ озеру. Тамъ тоже нашлось убѣжище, вѣроятно вчерашній бивуакъ какого-нибудь отряда: онъ послужилъ намъ къ тому, чтобы укрыться и наблюдать казаковъ, остановившихся на томъ мѣстѣ, гдѣ лежали тѣла нашихъ солдатъ, которыхъ частью ограбили казаки и потомъ обобрали до-нага крестьяне. Въ то время, какъ это производилось, я съ великимъ трудомъ удерживалъ Пикара, чтобы онъ не уложилъ нѣсколько человѣкъ изъ грабившихъ.
Потомъ они двинулись къ своимъ убитымъ каза-
