Ураганъ свирѣпствовалъ съ такой силой, что ежеминутно валились деревья, сломанныя или вывороченныя съ корнемъ, такъ что мы принуждены были выйти изъ лѣса и идти по опушкѣ, имѣя вѣтеръ слѣва. Но намъ слѣдовало идти вовсе не по тому направленію. Наконецъ, не имѣя возможности двигаться дальше изъ-за снѣга, слѣпившаго намъ глаза, мы рѣшили пріютиться подъ двумя березами, достаточно толстыми, чтобы защитить насъ, и тамъ дождаться, что будетъ дальше.
Давно уже мы стучали подошвами, чтобы не отморозить себѣ ноги, вдругъ я замѣтилъ, что вѣтеръ немного стихъ. Я обратилъ на это вниманіе Пикара, побуждая его перемѣнить мѣсто. «Ну и слава Богу, дружище, сказалъ онъ, надо быть желѣзнымъ, чтобы, оставаясь здѣсь, вытерпѣть все это».
Мы уже обогнули большую часть озера, какъ вдругъ Пикаръ остановился и вперилъ глаза въ пространство; я взглянулъ на него вопросительно. Вмѣсто отвѣта онъ схватилъ меня за руку и прошепталъ на ухо: «молчокъ!» Потомъ оттащивъ меня вправо за мелкія сосенки, онъ прибавилъ потихоньку: «Развѣ же вы ничего не видите?—Ничего, а вы что увидали?—«Дымъ! Бивуакъ!» Въ самомъ дѣлѣ, присмотрѣвшись, я увидалъ то же самое.
У меня промелькнула въ головѣ неожиданная мысль, и я сказалъ Пикару: «А что если это бивуакъ той русской кавалеріи, что мы видѣли нынче утромъ?»—Вотъ и я то же самое думаю, отвѣчалъ онъ — сообразно
