видалъ видовъ за тѣ шестнадцать лѣтъ, что нахожусь при немъ! Въ Египтѣ, въ пескахъ Сиріи мы страдали, это правда, но то были пустяки, землякъ, въ сравненіи съ снѣговыми пустынями, гдѣ мы скитаемся—и конца этому не предвидится! Право, кто же тутъ устоитъ!» Онъ началъ дуть себѣ на руки, поглядывая на меня. «Полно, бѣдный мой Пикаръ, теперь не время разсуждать, надо дѣйствовать. Ну-ка лѣвѣй, авось найдемъ дорогу получше!» Пикаръ вынулъ шомполъ изъ своего ружья и шелъ, ощупывая почву: по всюду—справа и слѣва было все одно и то же. Кончилось однако тѣмъ, что мы проложили себѣ путь въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ я упалъ. Очутившись на другомъ краю, мы продолжали идти впередъ все ощупью. На полпути до лѣса мы были остановлены оврагомъ вродѣ того, гдѣ мы провели ночь. Не обращая вниманія на опасность, мы перешли черезъ него и съ великимъ трудомъ вскарабкались на ту сторону. Тамъ пришлось опять передохнуть, до такой степени мы были утомлены.
Справа отъ насъ неслись черныя тучи съ ужасающей быстротой. Эти тучи вмѣстѣ съ сѣвернымъ вѣтромъ предвѣщали намъ свирѣпую мятель, и надо было ожидать, что день предстоитъ ужасный! Уже слышались завыванія бури въ лѣсу межъ сосенъ и березъ, и вѣтромъ насъ толкало въ сторону, противоположную той, куда мы хотѣли идти. Порою мы попадали въ ямы, скрытыя въ снѣгу. Наконецъ, черезъ часъ мы прибыли на желанный пунктъ; въ эту минуту снѣгъ повалилъ густыми хлопьями.
