какъ свѣчи!» Мы почти посадили его и держали подъ руки, но когда мы его оставили, онъ упалъ лицомъ въ огонь. Мы не успѣли поднять его, чтобы онъ не загорѣлся. Не имѣя возможности что-либо сдѣлать для него, мы его покинули и принялись искать котелъ, но онъ оказался сплющеннымъ до негодности; тѣмъ не менѣе Пикаръ все-таки привязалъ его мнѣ за спину.
Затѣмъ мы пробовали взобраться на кручу, чтобы до разсвѣта добраться до лѣсу, гдѣ мы очутимся въ защитѣ отъ холода и непріятеля. Два раза мы скатывались внизъ. Наконецъ намъ удалось проложить себѣ дорогу въ снѣгу. Мы взобрались на верхъ какъ разъ противъ того мѣста, гдѣ я свалился наканунѣ и гдѣ мы только-что видѣли проходившую кавалерію. Мы остановились передохнуть и осмотрѣться, куда намъ идти. «Прямо!» рѣшилъ Пикаръ. «Слѣдуйте за мной!» Съ этими словами онъ ускоряетъ шаги, я иду за нимъ, но пройдя шаговъ тридцать, онъ вдругъ исчезаетъ въ ямѣ, глубиной футовъ въ шесть. Кое-какъ онъ поднялся и молча протянулъ мнѣ свое ружье, чтобы я помогъ ему выкарабкаться. Но только-что онъ вылѣзъ, какъ принялся клясть и русскаго Бога, и императора Наполеона, ругая его «рекрутомъ»—за то, что онъ такъ долго замѣшкался въ Москвѣ. «Днѣ недѣли, этого было совершенно достаточно, чтобы съѣсть и выпить все, что тамъ нашлось, но засѣсть на 34 дня и дождаться зимы—я просто не узнаю его! Да это поступокъ простофили, прибавилъ онъ, и будь онъ здѣсь, я прямо сказалъ бы ему, что такъ нельзя водить войска. Много я
