ключалось продовольствіе, и не слушая нашихъ возраженій.
«Когда мы увидали, что зло непоправимо, мы послѣдовали ихъ примѣру, забрали и отложили все, что попадало намъ подъ руку, съ намѣреніемъ вернуть все это кому слѣдовало. Но было уже поздно, все лучшее было взято, а лошади изрѣзаны на куски. Мнѣ достался этотъ бѣлый плащъ, который мнѣ пригодится. Одно непонятно, куда дѣвались два егеря, находившіеся со мной».
Я объяснилъ Пикару, что люди, разграбившіе ящикъ, принадлежали къ великой арміи и что еслибъ онъ освѣдомился у нихъ, то они поразсказали бы ему еще больше моего. «По правдѣ сказать, мой бѣдный Пикаръ, они хорошо сдѣлали, что растащили все, что попалось имъ подъ руку, потому что русскіе сейчасъ будутъ здѣсь».—Вы правы отвѣчалъ Пикаръ—вотъ почему намъ надо бы привести въ порядокъ оружіе «Я долженъ сперва отыскать свое ружье, сказалъ я— это первый разъ, что мы съ нимъ разлучились. Вотъ уже шесть лѣтъ, что я ношу его и такъ съ нимъ сроднился, что даже ночью среди цѣлой массы ружей сейчасъ узнаю его на ощупь, или даже по звуку, когда оно упадетъ». Такъ какъ снѣгъ не шелъ въ эту ночь, то мнѣ удалось отыскать свое ружье. Правда, Пикаръ шелъ за мной и свѣтилъ смоляной лучиной.
Устроивъ нашу обувь, вещь очень важную, такъ какъ хорошая обувь позволяла идти бодро и не отморозить ноги, мы зажарили кусокъ конины, которой Пикаръ
