проводниками; прекратились даже высокія деревья, окаймлявшія дорогу. Было часовъ семь; снѣгъ, съ нѣкоторыхъ поръ валившій усиленно, препятствовалъ мнѣ видѣть направленіе пути; неистовый вѣтеръ уже смелъ всѣ слѣды, оставленные колонной.
До сихъ поръ я носилъ свою медвѣжью шкуру мѣхомъ наружу. Но предвидя суровую ночь, я надѣлъ ее мѣхомъ внутрь; ей я обязанъ тѣмъ, что мнѣ посчастливилось въ эту бѣдственную ночь выдержать 22-хъ градусный морозъ; приладивъ медвѣжью шкуру на правомъ плечѣ, съ той стороны, откуда дулъ сѣверный вѣтеръ, я могъ идти такимъ образомъ цѣлый часъ. За это время я однако прошелъ не больше ¼ лье; часто меня обволакивала снѣжная вьюга, и я принужденъ былъ поневолѣ поворачиваться и идти назадъ, и только по трупамъ людей и лошадей да по обломкамъ повозокъ я узнавалъ, что повернулъ назадъ; потомъ мнѣ приходилось снова оріентироваться.
По временамъ показывалась луна, или сѣверное сіяніе, какое часто бываетъ на сѣверѣ; въ тѣ моменты, когда луна не затемнялась черными тучами, мчавшимися съ страшной силой, я получалъ возможность разсмотрѣть предметы: я увидѣлъ, но очень еще далеко, тотъ большой лѣсъ, черезъ который мы должны были пройти, прежде чѣмъ достигнуть Березины, ибо мы находились тогда уже въ Литвѣ. По моимъ разсчетамъ, этотъ лѣсъ долженъ былъ отстоять еще на цѣлое лье отъ меня.
Къ несчастью, меня началъ одолѣвать сонъ, а въ
