которое она мнѣ пообѣщала и въ которомъ я сильно нуждался, но это оказалось напраснымъ трудомъ: я уже не видалъ ея и остался вдовцомъ, потерявъ и ее, и свой ранецъ.
Пробираясь въ толпѣ, я значительно перегналъ свой полкъ и сѣлъ отдохнуть у покинутаго бивуачнаго огня.
До самаго Краснаго я всегда отличался веселымъ характеромъ и старался ставить себя выше всѣхъ удручавшихъ насъ бѣдъ. Мнѣ казалось, что чѣмъ больше опасностей и трудностей, тѣмъ больше для насъ славы и чести. Я все переносилъ съ терпѣніемъ, удивлявшимъ моихъ товарищей. Но послѣ кровавыхъ сраженій подъ Краснымъ, и въ особенности послѣ того, какъ я узналъ, что двое моихъ друзей, двое велитовъ, кромѣ Белока и Капона, которыхъ я видѣлъ мертвыми на снѣгу—одинъ убитъ, а другой смертельно раненъ—мое настроеніе измѣнилось. Къ довершенію моихъ печалей, мимо насъ проѣхали какія-то сани, и не имѣя пока возможности продолжать путь, люди находившіеся въ нихъ остановились возлѣ меня. Я спросилъ, какого раненаго они везутъ? Мнѣ отвѣчали, что это офицеръ ихъ полка. Оказалось, что это бѣдный Легранъ, который тутъ же и разсказалъ мнѣ, какимъ образомъ онъ былъ раненъ: его товарищъ, Лапортъ изъ Лилля, офицеръ того же полка, остался больной въ Красномъ, но узнавъ, что его полкъ сражается и повинуясь влеченію своей храбрости, отправился присоединиться къ полку. Едва успѣлъ онъ встать въ ряды, какъ бомбой ему раз-
