валъ собою узкую дорогу. Чтобы продолжать путь, надо было перешагнуть черезъ его тѣло, и такъ какъ я шелъ сейчасъ позади его, то мнѣ первому пришлось сдѣлать это движеніе. Проходя, я взглянулъ на него: глаза его были открыты: онъ судорожно стучалъ зубами. Онъ узналъ меня и назвалъ по имени. Я подошелъ, и онъ сказалъ голосомъ, достаточно громкимъ, обращаясь ко мнѣ и другимъ: «Друзья мои, прошу васъ, возьмите мой пистолетъ изъ кабуры въ сѣдлѣ и пустите мнѣ пулю въ лобъ!» Но никто не рѣшился оказать ему эту услугу—въ подобномъ положеніи это была бы дѣйствительно услуга. Не отвѣчая ни слова, мы прошли дальше и продолжали путь и къ счастью, потому что не успѣли мы сдѣлать шести шаговъ, какъ второй залпъ, вѣроятно изъ той же батареи, уложилъ у насъ еще троихъ—ихъ немедленно унесли вмѣстѣ съ полковымъ адъютантомъ.
Съ самаго разсвѣта стала видна русская армія, которая съ трехъ сторонъ—спереди, слѣва и справа—съ своей артиллеріей, казалось, собиралась оцѣпить насъ. Въ ту же минуту, почти вслѣдъ затѣмъ какъ былъ убитъ полковой адъютантъ, подошелъ императоръ. Мы окончили свое передвиженіе: тогда начался бой.
Изъ своей артиллеріи непріятель пускалъ въ насъ смертоносные залпы, которые ежеминутно посѣвали смерть въ нашихъ рядахъ. Съ своей стороны, чтобы отвѣчать имъ, мы имѣли всего нѣсколько орудій и при каждомъ выстрѣлѣ наносили имъ глубокія бреши; но
