бедро. Въ эту минуту саперъ, поддерживавшій полковника, былъ сраженъ пулей въ грудь. Полковникъ, видя это, сказалъ ему: «Саперъ, вы ранены?»—Да, полковникъ, отвѣчалъ тотъ, взялъ руку полковника и заставилъ его ощупать рану, вложивъ его палецъ въ отверстіе. «Въ такомъ случаѣ уходите». Но саперъ возразилъ, что у него еще остались силы, чтобы поддержать его, или умереть вмѣстѣ съ нимъ, или же умереть одному, если понадобится. «И въ самомъ дѣлѣ, куда онъ дѣнется?» замѣтилъ адъютантъ. Бросится развѣ въ толпу непріятелей? Мы не знаемъ, гдѣ мы находимся, и чтобы дать себѣ въ этомъ отчетъ, придется ждать разсвѣта, продолжая сражаться».
Правда, при свѣтѣ пожара мы совершенно утратили способность оріентироваться, полкъ сражался въ нѣсколькихъ пунктахъ и по взводамъ.
Русскіе, засѣвшіе на мызѣ и блокированные нами, видя, что имъ угрожаетъ опасность сгорѣть живьемъ, рѣшили сдаться; одинъ раненый унтеръ-офицеръ подъ градомъ пуль явился къ намъ съ предложеніемъ о сдачѣ. Тогда полковой адъютантъ послалъ меня съ приказаніемъ прекратить огонь. «Прекратить огонь?» отвѣчалъ одинъ раненый солдатъ нашего полка—«пусть прекращаетъ кто хочетъ, а такъ какъ я раненъ и, вѣроятно, погибну, то не перестану стрѣлять, пока у меня есть патроны!»
Дѣйствительно, раненый пулей, раздробившей ему бедро, и сидя въ снѣгу, окрашенномъ его кровью, онъ
