Страница:Пожар Москвы и отступление французов. 1812 год (1898).djvu/161

мощи двухъ солдатъ пытался спастись, перескочивъ черезъ барьеръ; но какой-то русскій солдатъ остановилъ меня, и направивъ въ меня ружье почти въ упоръ, выстрѣлилъ, но ружье дало осѣчку; еслибъ оно выстрѣлило, мнѣ былъ бы конецъ; чувствуя, что я не раненъ, я отступилъ на нѣсколько шаговъ отъ моего противника; тотъ, воображая, что я тяжело раненъ, спокойно зарядилъ свое ружье. Адъютантъ Рустанъ, находившійся возлѣ полковника и видѣвшій опасность, которой я подвергался, бросился ко мнѣ и схвативъ меня, сказалъ: «Мой бѣдный Бургонь, вы ранены?» — Нѣтъ, отвѣчалъ я. «Ну такъ не промахнитесь!» Такова была и моя мысль. Предположивъ, что ружье мое дастъ промахъ (что часто случалось изъ-за снѣга), я намѣревался идти на противника со штыкомъ. Однако я не далъ ему времени снова зарядить ружье и пронизалъ его пулей. Смертельно раненый, онъ однако, упалъ не сразу; онъ отступилъ, шатаясь, глядя на меня угрожающими глазами, не выпуская оружія, и тогда уже повалился на лошадь офицера, лежавшую у самаго барьера. Полковой адъютантъ, проходя мимо, нанесъ ему саблей рану въ бокъ, и это доканало его. Между тѣмъ я вернулся къ полковнику, котораго засталъ изнемогающимъ отъ усталости и не въ силахъ командовать. Возлѣ него былъ одинъ только саперъ. Полковой адъютантъ пришелъ съ окровавленной саблей, говоря, что для того, чтобы пробраться сквозь чащу къ полковнику, онъ принужденъ былъ прочищать себѣ дорогу ударами сабли, и что онъ раненъ штыкомъ въ