въ озеро, послѣ чего большинство ихъ пѣхоты засѣла въ домахъ, часть которыхъ была въ огнѣ. Тамъ-то мы и дрались съ ожесточеніемъ въ рукопашную. Произошла страшная рѣзня, мы разсыпались, и каждый сражался самъ по себѣ. Я очутился возлѣ нашего полковника, самаго стараго полковника Франціи, продѣлавшаго всѣ кампаніи въ Египетъ. Въ ту минуту его велъ саперъ, поддерживая его подъ руку; тутъ же находился полковой адъютантъ Рустанъ. Передъ нами былъ родъ мызы, куда засѣли русскіе и гдѣ они были блокированы солдатами нашего полка. Единственнымъ путемъ отступленія былъ для нихъ ходъ въ обширный дворъ, но и тотъ былъ загражденъ барьеромъ, черезъ который они принуждены были перелѣзать.
Во время этого обособленнаго боя я замѣтилъ во дворѣ русскаго офицера на бѣломъ конѣ, который билъ саблей плашмя своихъ солдатъ, порывавшихся бѣжать, перескакивая черезъ барьеръ; въ концѣ концовъ ему удалось овладѣть проходомъ, но въ ту минуту, какъ онъ собирался перескочить на ту сторону, лошадь его была ранена пулей и упала подъ нимъ, такъ что проходъ сталъ затруднительнымъ. Съ этого момента бой сталъ еще отчаяннѣе. При свѣтѣ пожара происходила сущая бойня. Русскіе, французы вперемежку, въ снѣгу, дрались, какъ звѣри, и стрѣляли другъ въ друга чуть не въ упоръ.
Я хотѣлъ броситься на русскаго офицера, который успѣлъ выкарабкаться изъ подъ лошади и при по-
