которую я принималъ за плодъ моей фантазіи, но на этотъ разъ уже гораздо ближе. Я сообщилъ объ этомъ Белоку и разсказалъ кстати, что было со мной въ первый и во второй разъ, когда я услыхалъ эти гармоничные звуки. Тогда и онъ передалъ мнѣ, что съ тѣхъ поръ, какъ здѣсь остановился, онъ нѣсколько разъ, черезъ нѣкоторые промежутки времени, также слышалъ эту музыку и не понималъ, откуда она берется: если это люди такъ забавляются, то въ нихъ, навѣрное, чортъ сидитъ. Потомъ, подойдя ко мнѣ вплотную, онъ прибавилъ вполголоса, чтобы не услыхали двое людей, умиравшихъ возлѣ: «Милый другъ, эти звуки, которые мы слышимъ, похожи на музыку смерти! Все окружающее насъ умираетъ и у меня такое предчувствіе, что черезъ нѣсколько дней и я буду мертвъ! Да будетъ воля Господня! Но раньше, чѣмъ умрешь, черезчуръ изстрадаешься! Взгляни на этихъ несчастныхъ!» Онъ указалъ на двоихъ людей, лежавшихъ въ снѣгу. На это я ничего не отвѣтилъ, но мысленно я вполнѣ соглашался съ нимъ.
Онъ замолкъ, и мы все слушали, не говоря ни слова по временамъ слышалось затрудненное дыханіе одного изъ умирающихъ. Но вотъ Белокъ опять прервалъ молчаніе: «А между тѣмъ звуки, которые мы слышимъ, повидимому несутся сверху». Мы снова принялись внимательно слушать. Въ самомъ дѣлѣ музыка раздавалась откуда-то надъ нашими головами. Внезапно шумъ прекратился; тогда вокругъ воцарилось жуткое безмолвіе. Вдругъ оно было нарушено жалобнымъ кри-
